Саша забрал у него банку тушенки, открыл ее, переложил в тарелку. Сели за стол. В это время в дверь кто-то постучал.
– Десятый час вечера, – удивился старик, – кто бы это мог быть?
Пошел открывать. Вернулся со старым и невероятно худым мужчиной и мальчиком лет семи. Старик устало присел на стул, мальчик стоял рядом. Шаховской подал старику рюмку водки: «За Диму, за Тому, за Сережу!» Старик выпил махом.
– Это два Данилы, – сказал Шаховской, обращаясь к Трубникову, – Данила Иванович дед и Данила Иванович внук Трифоновы.
– Так вы сыщик из Ростова? – спросил у Трубникова Данила-дед, не дожидаясь ответа, продолжал, – внук мой часто сюда в гости захаживал, дружил с Сережей. Вот он знает.
– Верно, дружил, – закивал головой Шаховской.
– А эти дураки говорят, что мой внук хулиган! Ну, дураки! Разве Сережа стал бы дружить с хулиганом? Мы с Данилкой и дрова сами пиляем, и по хозяйству. А вот сын-то мой – Иван – настоящий дурак! И жена у него такая же! Вы на них посмотрите! Она в уборщицах, он в дезинсекторах! Работа грязная, ну просто омерзительная! Крыс травить. Плотят гроши! А он за эту работу держится. Знаете, почему так? Потому что они оба боятся! Ванька боится уехать в Ростов на заработки. Танька всегда всех боится. Если на их зарплату надеяться, с голоду умрешь. Только что моя пенсия и огород, да куры. Они оба жизни боятся. Всегда такими были. Помню на всех совхозных собраниях они всегда послушными одобрямсами работали. «Кто за? Кто против? Кто воздержался?»
Да что я вам говорю? Этот молодой, – он кивнул в сторону Саши, – а вы и сами знаете, как обычно все единодушно голосовали. Все были верноподданными, все были послушными, а за послушание у всех была работа и зарплата, кров и хлеб. Ты посмотри, Данилка на своего отца! Его верноподданническое послушание уже не требуется, а он по-другому жить не умеет. А ты сумей! Уезжай в Ростов, когда школу окончишь, уезжай в Москву! Пробуй, рискуй! Не бойся! Твой отец всю жизнь всего боится и что? Чего он добился? На портки денег не хватает! Не будь таким! Врежь всем как следует! Пусть даже упадешь! Упадешь, поднимешься! Дай судьбе хорошего пинка!
– Значит, – сказал Трубников, – чтобы дать жизни пинка, надо уехать в Ростов или в Москву? А в Запрудне, почему пинаться нельзя?
– Потому что его детей убили, – ответил Трифонов, показав пальцем на Шаховского.
– Уж Димка-то не боялся жизни! Уверенно шел, гордо! Дело знал, землю любил! Пахарь!
– Так вы думаете, что Дмитрия и его семью убил кто-то из Запрудни?
– Индюк думал, да в суп попал! Нет у нас в Запрудне таких уродов. Не наши это!