– Знавал я одну Марию Ильиничну, – наконец вернулся он к разговору. – Только не знаю, сосновская она или нет. И фамилию точно не помню, уверен только, что вовсе не Сухова. Но вы говорите, что фамилия могла измениться…
Евгений Васильевич опять помолчал и продолжил:
– Вот что, ребята, вы завтра ко мне приходите. Я наведу кой-какие справки и, надеюсь, Марию Сухову вам отыщу. Если она и правда общалась с отцом Иоанном, об этом могут знать его родственники.
– Какие родственники? – ахнула Света. – Родственники Отца Иоанна?
– Конечно, – кивнул Шатунов. – Ты разве не знала? Ай-яй-яй, Светочка… Хотя я и сам недавно узнал. У отца Иоанна была двоюродная сестра, которая после революции перебралась в наш город. Подальше от центра и смуты, поближе хоть к кому-то родному. Здесь и осела. Ее дочке сейчас лет под семьдесят, а правнучка, как сейчас говорят, бизнес-вумен, у нее магазин на улице Заводской. Света вон знает.
Светлана кивнула и возбужденно спросила:
– Евгений Васильевич, так может, мы сами с ними поговорим? Что вы будете мучиться?
– Какое же это мучение? – возразил Шатунов. – Дитя мое, не лишайте старика возможности тряхнуть стариной. Мне будет очень приятно принять хоть мизерное участие в ваших поисках. Да и будет повод совершить небольшую прогулку. Так что завтра в десять часов – милости просим, приходите за своей Марией Ильиничной. Надеюсь представить ее во всей красоте. А кстати, вы знаете…
Андрей обречено вздохнул – его интерес к истории уже начинал истощаться. Однако Евгению Васильевичу было не суждено потешить гостей еще одним блестящим рассказом. За раскрытым окном раздался громкий отчетливый шорох – словно что-то тяжелое скользнуло по стенке и покатилось в кусты. Закачались ветви акации. Андрей вскочил и бросился к подоконнику, откинув тонкую штору.
– Что там такое? – встревожено спросила Светлана и тоже встала со стула.
– Скорее всего, собаки, – предположил Евгений Васильевич. – Им нравится наш палисадник…
– Да, похоже, собаки, – согласился Андрей, отходя от окна. Но на душе у него было муторно. Потому что на заботливо окрашенной металлической покрышке завалинки темнел размазанный след, оставленный чьей-то подошвой.
***
Уже миновало время обеда, когда Андрей и Светлана покинули дом краеведа, полные до краев интереснейших сведений об истории родного района и в надежде на то, что завтра, в десять утра, их поиск сдвинется с мертвой точки. Идти домой ни ей, ни ему не хотелось, зато ужасно хотелось есть. Двух мнений быть не могло – «Березка» стала уже излюбленным местом Андрея. Тем более, по уверению Светы, это и правда было одно из самых приличных кафе городка. Там засиделись до вечера. Потом гуляли, снова и снова проходя по одним и тем же местам – масштабы райцентра ничего другого предложить не могли. Разговор не кончался, не надоедал. И, проводив Светлану домой, к бабушке Андрей возвратился уже среди ночи, за что и получил от встревоженной Веры Ивановны капитальный разнос. Впрочем, узнав, что внук познакомился с девушкой, бабуля сменила гнев на милость и любопытство – уж очень ей хотелось стать наконец-то прабабушкой. И еще с полчаса Андрюха, запивая молоком свежие плюшки, принужден был во всех подробностях описывать внешность Светланы и обстоятельства их знакомства. В общем, отпущенный на свободу, он заснул, как убитый. И утром, конечно, проспал.