«Проскочить бы так же удачно завтра, а там «Ромашки».
Хлопнувшая за ним дверь заглушила звук сбившего с ног удара. Задохнувшись, корчился от наносимых ногами побоев, инстинктивно прикрывая руками лицо и голову. Искры перед глазами сменились обрывками тумана, боль стала тупой, потом совсем исчезла.
Надя, Николай Филиппович, Максименко и Белов, как только хватились, что Юра исчез, бросились следом, надеясь догнать по дороге. Но опоздали.
В темноте подъезда наткнулись на потерявшего сознание Юру.
Максименко посветил огоньком зажигалки. В глаза бросилось избитое лицо.
Николай Филиппович позвонил в ближайшую квартиру. Как только дверь открылась, отрывисто спросил:
— Телефон есть?
И исчез.
Надя присела на корточки, приложила ухо к Юриной груди. Удары сердца не были слышны, но она ощутила, как чуть заметно поднимается и опускается грудь.
Олег Викторович нагнулся, раскрыл валявшийся около Юры бумажник. Пусто. И, видимо от злости, на мелкие куски разорвано с таким трудом доставшееся удостоверение водителя трактора.
Вернулся Николай Филиппович.
— Сейчас придет «скорая».
— Ольга Александровна дома? — спросил Максименко.
— Дежурит, — ответила Надя и сама удивилась сухости своего тона, как и той деловитости, с какой прикладывала носовой платок к кровоточащей ссадине на Юриной щеке.
Бригада «Скорой помощи» уложила Юру на носилки и вкатила в салон машины. Врач сел около него. Наде, попросившей взять ее, указал на место рядом с водителем и распорядился:
— В заводскую.
— Поехали, — ни к кому не обращаясь, сказал Николай Филиппович, и все направились к троллейбусной остановке.
В приемном покое их встретила Надя и на молчаливый вопрос ответила:
— Взяли в операционную. У него еще ножевое ранение.
— Ольга Александровна видела? — спросил Максименко.
— Да, ушла с каталкой.
Больше говорить не о чем. Устроились в креслах вдоль стены. Максименко не мог простить себе, что прозевал парня, а Надя не испытывала ничего, кроме ощущения пустоты.
Часа через полтора по лестнице спустилась Ольга Александровна в медицинском халате и белой шапочке с аккуратно заправленными под нее волосами. Бесстрастно, будто о чужом, сказала:
— Повреждено правое легкое, возможно сотрясение головного мозга. Еще без сознания.
И только когда Надя, захлебываясь слезами, кинулась ей на шею, профессиональная выдержка изменила Юриной матери.
Благодаря строгостям, установленным в больнице, да контролю мамы и Нади посетителей к Юре не пропускали, и он гадал, кто сумеет прорваться первым. И уж никак не ожидал, что им окажется…
Надя слышала, как открылась дверь в палату, но не обратила внимания, решив, что вошел кто-то из медперсонала или больных. И только по побледневшему лицу Юры и его попытке подняться поняла, что пошедший вызвал его беспокойство.