Придержав Юру, она обернулась и, подавив вспышку гнева, поздоровалась с Артемьевым, который два дня назад допрашивал ее.
Уступив следователю место, Надя устроилась по другую сторону кровати, недоумевая в душе, что может дать этот приход.
Появление работников милиции в травматологическом отделении не такое уж редкое явление, однако ходячие больные моментально отложили шахматную баталию и повернули головы к Юриной кровати.
— Мне дали всего пять минут, — начал Артемьев, — и поэтому сегодня главное, а подробности в другой раз.
Следователь так мало внешне изменился, что только боль да иная обстановка напоминали Юрию, что это происходит не тогда, а почти пять лет спустя, и он теперь не обвиняемый, а потерпевший.
— Мне в первую очередь нужны фамилии тех троих, что встретили тебя с Надей третьего марта, — продолжал Артемьев. — Ты их знаешь?
Юрий прикрыл глаза.
— Назовешь?
Юра в упор смотрел на следователя. Хорошо сказать «назовешь», и как, когда из горла вырывается только хрип, которым он иногда, забывшись, пугает своих сиделок и соседей по палате.
Следователь спохватился.
— Ты согласен их назвать? — иначе сформулировал он вопрос.
Юра облегченно закрыл глаза.
— «Бугор» — это Филипчук?
Опять опущены веки.
— Двое других освободились вместе с тобой?
Глаза открыты.
— Позже?
Юра продолжал смотреть на следователя.
Значит, раньше?
Юра устало прикрыл глаза.
Попробуем угадать. Иванов, Петров, Сидоров, Фёдоров…
Названы десятки фамилий, а Юра не закрывает глаза. Лечащий врач, вошедший в палату, прервал допрос, сел на место Артемьева, посчитал пульс и, обернувшись, сказал:
На сегодня все. В следующий раз — только после телефонной договоренности.
Артемьев попрощался, сделал Наде знак рукой, чтобы вышла, и стал инструктировать прямо в коридоре:
Не зная тех двоих, Филипчука нам не найти. В Архангельск, по месту назначения, он не прибыл и, видимо, обитает здесь, у своих дружном. Поэтому я вас прошу, когда будет позволять состояние Иванникова, выяснить их фамилии и имена с помощью алфавита. Как удастся, сразу позвоните мне.
И он написал на страничке, вырванной из записной книжки, свой служебный телефон.
Надя вырезала из газет большие буквы, разложила по алфавиту и, когда Юра чувствовал себя прилично, показывала ему. На букве «Е» он закрыл глаза. И снова с «А» до «Л».
Когда дошла до «К», Надя сама по смыслу дописала фамилию «Елкин» и поставила знак вопроса.
— Правильно, Юр? — спросила она, показывая листок.
Так, работая с частыми перерывами, Надя к вечеру составила интересовавшие следователя фамилии и имена.
— Артемьеву звонить уже поздно, — сказала она, посмотрев на часы.