– Тяжелые времена. Но такова воля Бога.
– Ну да, – Виктор словно отмахнулся, а священник укоризненно посмотрел на него. – Впрочем, ты прав, извини. Так вот. Она давно ощущала внутри протест: против общества, против системы, против людей. Но это протест, не стал выливаться в конкретные действия, он рос и расширялся в ее сердце, пока однажды не сломил ее. Тогда-то и началась вся эта история. Ей до того стало тошно от всей аморальности нашего мира, от того что люди превратились в тупых потребителей как стадо животных, что она решила с ними покончить, во всяком случае постараться.
– Виктор, ты же должен понимать, что это не решение проблемы. Мир таков, каким мы сами его творим, и мы люди, сами в ответе за то, что довели современное общество до такого абсурда.
– Понимаю. Но не принимаю. И по правде сказать, с трудом подавляю искушение воспользоваться рогом. Я во многом разделяю чувства Кейли, мы очень с ней похожи, наверное, поэтому и сблизились….
– И все же что-то тебя останавливает.
– Кто-то. Даяна Мессиан. – Виктор заметил, что по лицу Марка пробежала тень досады, – знаю, вы друг друга недолюбливаете, и в свое время даже поссорились. Но она мой друг.
– Так-таки и друг?
– Можешь не сомневаться. Я люблю Даяну, но люблю как друга, как сестру. Между нами никогда не было и не будет чувств как между мужчиной и женщиной, потому что нас связывает нечто большее, чем могут простые человеческие отношения и секс. Мы верны и преданы друг другу, и пусть между нами тысячи различий и бездна обстоятельств, но мы ни когда не предадим, друг друга и не оставим.
Священник вздохнул, допил одним махом чай и поднялся:
– Знаю я это. Знаю.
– Мне тоже пора, – Виктор встал и, обняв своего наставника, пошел к двери. – Еще увидимся, отец.
– А как же! – Марк поднял руку, благословив уже скрывшегося за дверью друга, – Мы всегда возвращаемся.
***
Виктор открыл глаза и провел рукой по лицу, сел на край постели, рассеяно уставившись за окно. Близился вечер, значит, проспал он весь день, что впрочем, не удивительно, поскольку в родной дом он добрался только с рассветом. Быстро приняв душ, молодой человек достал было чай, бросил коробку обратно в шкаф и полез в холодильник, сначала хотел взять бутылку коньяка, хранившуюся там уже чуть ли не год, но снова передумал и достал апельсиновый сок. Не утруждая себя поисками стакана, он приложился к напитку и в два больших глотка опустошил чуть ли не наполовину. Потом заправив кофеварку, приготовил себе капучино с ванилью и вышел на балкон, любуясь красотой родного города и наслаждаясь теплым легким ветром. Допив кофе, Виктор переоделся в джинсы и легкий джемпер, как ни как близилась ночь, а здесь они прохладные и, выйдя на улицу сел в автомобиль. Через несколько минут быстрой езды, молодой человек бросил машину недалеко от своего любимого места на краю обрыва и пошел пешком. Солнце уже садилось, окрашивая облака, а так же редкие деревья, кусты алыми пятнами заката. Остановившись на самом краю обрыва, Виктор глубоко вздохнул, прикрыв глаза, и сжал руку, в которой нес Иерихонский рог, прихваченный еще дома.