– Добрый день, мистер Эббот. Рад вас видеть! К сожалению, у нас сегодня плановый санитарный день, так что извините…
– О, не надо извинений, мистер Кульчицкий! Я все понимаю. В том числе и то, что мне не следовало бы сейчас здесь находиться… но батендер предупредил меня, что…
– Кстати, за что вы его избили?
– Разве мисс Анна не поставила вас в известность об этом инциденте?
– Если вы не против, я хотел бы услышать об этом от вас.
Тем временем бармен открыл глаза и застонал сиплым матом. Плейбои неприязненно взглянули на него – дескать, ты-то чего лезешь? Однако толстокожий бармен взгляды проигнорировал и попытался принять вертикальное положение, все так же нецензурно матерясь и неэтично отхаркиваясь. Наконец он встал, ухватившись за стойку, сфокусировал разбегающиеся глазки на Кульчицком и задал вопрос тоном в равной степени заискивающим и наглым:
– Ну что, принесли доски, Станислав Эдуардович?
– Принес, – словно передразнивая бармена, прохрипел Кульчицкий, начиная мало-помалу покрываться пунцовыми пятнами гнева. – Где ребенок?
– Станислав Эдуардович, я человек маленький, мне таких секретов не доверяют. Мое дело – доложить, а там уж сами договаривайтесь, – заныл бармен, явно опасаясь новой трепки.
– Ну так докладывай побыстрей!
Бармен, обогнув плейбоев по почтительной дуге, проковылял к телефону и попытался незаметно набрать нужный номер. Плейбои презрительно отвернулись.
– Товар прибыл, – доложил бармен кому-то, затем послушал, кивнул и дал отбой.
– Сейчас эксперт подойдет, – доски проверить, чтобы значит без обману. А тогда уж конкретно с вами, Станислав Эдуардович, условятся…
– Сейчас – это когда? – уточнил сквозь зубы Кульчицкий.
– Да… и еще… Станислав Эдуардович, вы уж не обижайтесь, но приказано проверить вас насчет микрофончиков, потому как сами понимаете, береженного Бог бережет, на фраере черт отыгрывается…
– Простите, что вмешиваюсь, – подал голос американец, – но любопытно было бы знать: зачем Богу береженного беречь? Не логичнее было бы с его стороны оказать помощь фраеру и тем посрамить черта?
Кульчицкий с барменом переглянулись как два психиатра на приеме у шизофреника.
– Вы атеист? – задал наводящий вопрос Кульчицкий.
– О ноу! Как можно! – вскричал американец. – Господь хранит меня от неверия!
– Лучше бы он хранил вас от самого себя, – поделился туманным соображением Кульчицкий.
– В каком смысле, коллега? – не понял Эббот. – Меня от себя ему хранить или наоборот – себя от меня?
– Гм-гм, – прочистил кто-то горло с явным намерением привлечь к себе внимание. Все оглянулись.