«Не самозванка – я пришла домой,
И не служанка – мне не надо хлеба.
Я страсть твоя, воскресный отдых твой
Твой день седьмой, твоей седьмое небо».
(М. Цветаева)
Нет, не как служанка пришла сюда и корку черствую, его лишь мимолетного, незаинтересованного взгляда, мне не надо. Мне хотелось быть страстью, седьмым небом. Его отдыхом. Хотелось достучаться до него.
Скучающе мазнув по соседнему столику, поймала горячий ответ на свои молитвы. Всего лишь секунды, но понятно, что клиент доходит до кондиции. «Такого не ожидал? Думал, буду покорно ждать звонка?». Вежливо кивнула и приподняла приветственно бокал. Никаких лишних движений, все дозировано. Герман криво улыбнулся и тоже отсалютовал. Девица, что висела у него на правой руке. Удивленно вскинула бровки и посмотрела на меня с неудовольствием. А также с подозрением и быстрой оценкой. Кстати, на левой у него висела другая. Но та была постарше и более опытная. Посмотрела спокойно, рассмотрела все, что нужно. И тут же выдала какую-то шутку, отвлекая внимание компании на себя. За столиком с ними сидело еще несколько пар, довольно шумная компания. Голландец лишь ненадолго задержался на ее лице, улыбнулся, показав, что оценил юмор, и вернулся к созерцанию моего профиля.
«Ну, что ж действуем! Добавим жару!».
И медленно повернулась к тому молодцу. Что пытался лапать мою задницу в танце. Он тут же включился в игру, чокнулся со мной, выпили на брудершафт, взгляд его был многообещающим. А, когда я поставила бокал на стол, быстренько перехватил мое запястье и перетянул поближе к себе вместе со стулом. Не знаю, куда потом делась его вторая рука. Но думается, что он специально держал ее под столом, создавая двойственное впечатление у смотрящего со стороны. Я добавила немного в улыбку соблазнительности и придвинулась ближе, наши щеки почти соприкасались.
Через довольно непродолжительное время – парень, что сидел напротив, не успел даже приобнять меня для поддержания легенды – почувствовала движение справа.
Герман навис над нами, как темная, хмурая башня и смотрел почти с ненавистью. «Мама моя! Что сейчас будет. Только без мордобоя…».
– Привет. Можно пригласить тебя на танец по старой памяти?
– Почему бы и нет…
И улыбнувшись мило своему погрустневшему собеседнику, поднялась.
Так яростно мы никогда не танцевали. Чуть не сметая столики, людей и стулья на своем пути. Не обращая на это внимание и, не задерживаясь, чтобы попросить прощения. До боли сжимали в объятиях, даже наступали на ноги (не буду врать, что случайно). Я вцепилась когтями ему в плечо. В ответ мою ладонь тоже сдавили, да так, что пальцы чуть не захрустели. И взгляды, сцепившиеся в дикой схватке, ни он, ни я не могли отвести в сторону. Что-то творилось с ним. Там внутри за этой ширмой милого парня, немного разбалованного и ветреного, меняющего места обитания и женщин, как перчатки, была темнота, боль о которой толковал мне Рафик. Подобное и в самом деле спиртным не залечишь.