Между бешенными, удушающими поцелуями, втянула немного воздуха и успела попросить:
– Подожди… Полегче…
Но он этого жалобного писка не услышал. Или услышал, но дошло его сознания далеко не сразу. Какое-то наваждение. Подхватив на руки, в пару шагов оказался в комнате и бросил на маленькую тахтюшку, что была совсем не готова к таким бурям и негодующе заскрипела.
На пол полетела одежда за ненадобностью. Но джинсы так и остались на нем, не хватило терпения и сил снять их.
Через красную, пульсирующую пелену, застилающую глаза и сознание, я, как будто издалека, слышала мерный стук. Это боковая спинка несчастной тахты билась о стенку. Похоже, завтра утром мы проснемся у соседей в гостиной. Ну, и Черт с ним! Хоть во дворе! От того, как он в такт движениям покусывал мое плечо, помутился рассудок. И все окружающие вещи перестали существовать. Этот мир исчез, пока тело сотрясали спазмы.
От его ярости даже штукатурка с потолка посыпалась. С утра с улыбкой обнаружила ее в своих волосах, на спинке дивана, на полу.
Уже ближе к утру, чуть придя в себя, сползла с нашего ложа и расстелила на полу покрывала и одеяла, бросила туда же подушки. Трясущимися пальцами сняла платье, что каким-то чудом еще оставалось на мне. Растянулась поперек и возвестила:
– Все. Я умерла на несколько дней.
Герман засмеялся, устроился рядом так, чтобы его голова лежала на моей спине сверху. Успокоено вздохнул.
– Почему ты мне не позвонил?
Немного помолчав, ответил с неохотой:
– Я к тебе приходил по старому адресу. И твой словоохотливый сосед просветил меня по поводу всех твоих изменений в жизни.
– Не сомневаюсь. Он вообще любитель поговорить.
– Что верно, то верно. Иногда без меры.
Опять воцарилось молчание. Глаза уже начали слипаться, когда я услышала тихий шепот, не надеясь уже на продолжение откровений:
– Я просто ревнивый осел. Прости меня.
– Так и быть. Раз сам признаешь – прощаю.
Чуть повозившись, устраиваясь более удобно, спросил:
– Знаешь, одного только не могу понять?
– Чего же?
– Когда ты увидела меня с двумя девушками в ресторане, то у тебя даже тень ревности не проскользнула в глазах…
Задушевные разговоры в такой час, да еще после торнадо? Вот уж прелесть.
– Почему же, ревность присутствовала. Не из железа же я сделана. Но Рафик сказал мне одну вещь, которая заставила о многом задуматься.
– И что же, если не секрет?
– Не секрет. Что женщины очень гордый и обидчивый народ. А мужчины развлекаться могут со многими, но сердце не каждой раскрывают. Вот я и спрашиваю, почему ты мне не позвонил? А пошел в бар топить тоску в вине и в девках, что ничего для тебя не значат?