– Вячеслав Иванович, вы скоро? Мы уже заждались вас за столом. Водка стынет!
Нет, ради бога, только не это, иначе мне придётся нырять снова. Я буду нырять и выныривать, до тех пор, пока не окажусь в нужном мне измерении.
Выныриваю. Слава богу, всё в порядке! Я там, где нужно. Вокруг родные, хоть и повзрослевшие лица.
– А-а-а-а! – ору я в бескрайнее небо так, что огромное облако надо мной начинает колыхаться. – Буратина, Герыч, айда к нам!
Буратина улыбается и мотает головой. Он всегда был «ещё тем» купальщиком. А вот Геракл откликается на мой призыв. Он издаёт свой фирменный рык, через голову одевает на себя спасательный круг (да-да он так и не научился плавать), и прямо так, в тельнике и триколях прыгает в воду.
– Ур-ра-а!
Мы собираемся в одну большую барахтающуюся в воде кучу, плескаемся и орём. Я веселюсь как маленький ребёнок, луплю по воде обрызгивая круглое лицо Геракла, который с заплетенной в косичку бородой стал походить на попа. Он хватает меня, крепко прижимая к себе, затягивая на резиновый круг. «Дружище, мы снова вместе и теперь ничто нас не разлучит» – говорят эти стальные объятия.
Сверху раздаётся хулиганский баритон солиста «Дюны»:
«Е-если б было море пива-а,
Я-я б дельфином стал красивы-ым,
Если б бы-ыло море водки-и,
Стал бы я подво-одной лодко-ой».
Периодически я вскидываю глаза вверх и вижу Светку и Буратину, которые, улыбаясь, наблюдают за нашей водной вакханалией. Есть в их взглядах что-то грустное, как будто они смотрят старый и добрый фильм, который скоро снимут с проката.
Внезапно мы начинаем слышать нарастающий гул. Белый пароход, молотя огромными винтами, проплывает буквально в сотне метров от нас. Народ на палубе что-то кричит и машет нам руками. Мы орём и машем в ответ. Смотрите и завидуйте! Вы думали олигархи что не люди? Они тоже умеют веселиться. Посмотрите вон на того, который раскинул в стороны белые руки и плавает на поверхности воды, как гигантская морская звезда, которую непонятным образом закинуло в наши воды. На поверхности его удерживают огромные синие трусы, которые раздувшись в районе промежности превратились в большой шар. Если дунет ветер, этот парус помчит его по воде с такой скоростью, что вашему лайнеру будет ни за что не угнаться.
Накупавшись мы почти до самого захода солнца валялись на палубе, шутили, смеялись, слушали старый добрый музон, периодически вливая в освободившиеся баки сивушного топлива.
Я развалился на полу в ногах у сидящей на шезлонге Светки. Как довольный кот жмурюсь на краснеющее заходящее солнце, курю, дымя в небо. Моя рука гладит её бархатную ножку, обводит рельефный овал голени, спускается на идеально гладкую пяточку, и снова ползёт вверх к острой коленке.