Или вот еще:
И неожиданно что-то вкусно взболтнет в кастрюле в фартучке, который так обнимает ее своими ленточками, что каждый мужчина на его месте висел бы, свесив голову, обжигая спину, и молчал, принимая на себя все пятна и удары… Красивая женщина пройдет по столам, не опрокинув бокалы, и опустит взгляд, под который ты ляжешь. У нее нет хозяина, а есть болельщики и гурманы… Михаил Жванецкий, «Красивая женщина».
Вот и с ней так же. Божественная…
Болельщик и гурман. Идеальное определение.
Веб-камера показывает в реальном времени. Он долго смотрит на экран. На нее. Когда становится совсем невыносимо, переключает. Картинка сменяется. В еще более тесной каменной клетке томится другой.
Совсем недолго осталось.
– – – – – – -
– Нельзя! – Лиза бешено вращает глазами и вновь бросается в комнату.
– Стоять!
Могучий рывок возвращает ее в холод площадки.
– Мне нужно одеться.
– Придется подождать.
Полицейский звонит в квартиру справа. После долгого ожидания там происходит движение, дверной глазок сначала вспыхивает зажегшимся светом, затем темнеет от разглядывающего изнутри глаза.
– Здравствуйте, – громко говорит полицейский. – Это ваши соседки?
Он показывает на Лизу и Кристину.
Дверь чуть приотворяется, из щели выглядывает недовольное мужское лицо:
– С их слов – да.
– Как это?
– Только что познакомились.
– Значит, раньше вы их не видели?
– Я здесь бывала часто! – с пылом вклинивается Лиза.
– Не видел, – качает головой сосед.
Морщины на лбу полицейского выстраиваются колоннами.
Лиза ощущает себя посетительницей бани, словно из парилки женского отделения вдруг попала в мужскую раздевалку. Ее обступили, на нее глазеют, а она, замерзшая и испуганная, никак не найдет выхода. Обнаженной на морозе и в компании мужиков хорошо себя чувствует только Венера Милосская, да и то лишь потому, что мраморная. Даже Кристине лучше, у нее есть платье и сапоги.
Сосед добавляет:
– Извините, если это все, то мне рано утром на работу.
Дверь справа захлопывается без ожидания ответа. Полицейский даже не успевает сказать, что завтра воскресенье. Его взгляд возвращается на Лизу:
– Разрешение на травматическое оружие?
– Есть. Принести?
– Из квартиры?
– Откуда, по-вашему, еще могу достать?
Ее язвительность воспринимается как достойный мужской юмор, но кроме улыбок вызывает дополнительное неприкрытое разглядывание предмета вопроса.
– Из квартиры нельзя, – сообщают ей.
– Почему?
– Потому что, не являясь хозяйкой, вы пытались проникнуть внутрь с помощью взлома, а представителя власти внутрь не пускаете.
– Это мое право. Защищаю личную жизнь.