Особого таланта я у Таси-2 не усмотрел. Как и систематической образованности. Действительно, это были разрозненные обрывки системы. Главным побуждающим мотивом автора было желание усложнять все, что встречается на пути. Эдакое псевдофилософское графоманство. Некоторые идеи, правда, показались мне занятными, но разработка была такой занудной, что на ее месте я бы ограничился только первым вводным абзацем. С другой стороны, я понимал, что все это значило для человека, безвылазно сидящего в квартире и боящегося задать себе вопрос, что он такое. Рассуждения на отвлеченные темы как нельзя лучше заглушают мысли о самом себе. Должно быть, она представляла себя респектабельным французским философом, каким-нибудь Бодрийяром, который сидит в домашнем кабинете, попивает кофе, принесенное прислугой, и с наслаждением придумывает, что еще осталось в мире простого, что он пока не усложнил. У него все хорошо, все идет по плану, послезавтра самолет на симпозиум по постмодерн-лингвистике или чему-то в этом роде, у него множество умных поклонников по всему миру. А Тася – никто, в прямом смысле слова. И сочиняя все это, она видит себя человеком, определенным с точки зрения всех остальных и самого себя.
Прежней Таси в этих текстах не было вообще. Кроме, пожалуй, акцентированной мечты о востребованности со стороны мужчин, жалко закомуфлированной под философские рассуждения. Да и сохранилась ли Тася где-то еще, кроме иллюзии, именуемой внешностью? Тася-2 даже в быту была другой – из комода выбрала почему-то именно ту одежду, которую Прежняя Тася почти не носила. Она по-другому двигалась, поворачивала голову, иначе смотрела на меня. Она не вытирала пыль нигде, кроме кухни и компьютерного стола – то есть только на тех предметах, которыми пользовалась. Вряд ли она ленилась – скорее, стеснялась прикасаться к «чужому». Впрочем, внешний порядок она поддерживала, но не как хозяйка, а как интеллигентный гостиничный постоялец, который не хочет доставлять горничным много хлопот. Ну да, она же считала себя гостьей.
…Однако, надо бы выведать все подробности «легенды» – все, которые в нее вложены. Да и вежливо похвалить ее графоманство тоже надо. Я вернулся в кухню.
– Вы тут? Читаете?
С виноватой улыбкой откладывает книгу. Ага – Кортасар, «Модель для сборки». Не самая лучшая его вещь. Боюсь, что все пять из шести его романов, кроме «Игры в классики» – один хуже другого. Бедняжка Тася. Но это я виноват – не оставил ей ничего получше. Прежняя Тася моей библиотечкой не интересовалась и такое бы точно не выбрала. В комнате на полке по-прежнему лежала ее электронная книга со всякой дешевкой типа Ошо. Слой пыли свидетельствовал, что с момента, когда ЭТО произошло, Тася к ней не прикасалась.