– Книги, – ответила Оливия, – они помогают мне перенестись в то время. Нельзя провести детство в таком сказочном месте и не задумываться обо всем, что происходило здесь раньше. Поэтому я и люблю читать книги ушедшей эпохи… – она на секунду замерла, продолжая загадочно улыбаться. – Вот моя комната. Наша, Генри Харрис! Добро пожаловать!
Оливия открыла резную деревянную дверь с бронзовой ручкой и зашла в комнату. На улице смеркалось, поэтому она сразу нашла выключатель и включила свет, а за ее спиной Генри устало сбросил большую сумку с плеча и сложил ручку у чемодана на колесах.
– Прости… Но все же это не отель. Виктория бы не смогла дотащить наши вещи в комнату. Она уже не молода.
– Не выдумывай, – сказал Генри, – я и не думал об этом. Она хорошая женщина, это видно. И она любит тебя.
– Когда мамы не стало… – Оливия замялась. – Когда мамы не стало, Кларисса и Виктория заменили мне ее.
– Ты говорила, что у Виктории был муж. А дети?
– Не было. Бог не дал им детей. Потому, быть может, она так и любила меня.
– В нашей комнате есть и ванна, и туалет! – изучал комнату Генри. – Это радует! Скажи, здесь что-то изменилось с тех пор, как ты съехала?
– Практически нет, – ответила Оливия. Она медленно прошлась по комнате. – Моя кровать… Знаешь, если мне не изменяет память, ей лет сто пятьдесят, не меньше! Балдахин стоял здесь, сколько я себя помню. Матрас, конечно, новый, но…
– Вот и испытаем столетнюю кровать! – Генри плюхнулся на постель и мечтательно сложил руки под голову.
– Стены… – Оливия провела рукой по обоям в крупный бархатный цветок. – Вся мебель здесь стояла при мне. И до меня тоже. Прекрасная ручная работа… Конечно, приходится изощряться, чтобы запах прошлых лет, годами впитывающийся в дерево, не портил вещи, которые теперь здесь лежат, но Виктория находит способы.
Стоя на месте, Оливия медленно развернулась на триста шестьдесят градусов, оглядывая свою спальню: пара старинных подсвечников над комодом, немодный, но, наверняка, безумно дорогой шкаф, вполне современная книжная полка, письменный стол с «секретом», который некогда был сюда перенесен из другой комнаты по просьбе Оливии, пара резных стульев, подставка для ног у кровати и окно: витражное окно, изображающее темный цветок. Цветные стекла были лишь снизу, выше – обычное стекло, что позволяло наблюдать за задним двором.
Пока Оливия принимала душ, Генри подошел к окну, из которого было видно домик Виктории и небольшой амбар. Дальше располагалось кладбище, но в сумерках детали было не разглядеть. А вокруг – всепоглощающая темнота леса.