— Что значит «обгрызло?»
— А ты считаешь, все вокруг стареют, а ты все еще петушком? Шантеклерчик ты мой… Молодые курочки солнышко уж давно без твоего кукареканья встречают.
— Тебе обязательно говорить мне гадости?
— Это не гадости, а суровая действительность. Я понимаю, досталось тебе… Пожевало! Только сам ты этого не замечаешь. Со стороны, особенно бабам, оно как-то видней. А мне чужих огрызочков не надо. Натерпелась я в молодые лета от огрызочков, которые мне от Нинки доставались.
— Ну, не ту пластинку завела, Марго. Все у нас с тобой еще может быть нормально… Прорвемся!
— Ой, не темни, Семен… Не надо… Я собираюсь!
— Уже?
— Я не дура… Ты же этого так ждешь!
Часа через полтора Туманский сидит на ступеньках парадного входа в особняк, и, все еще изображая сильно поддатого, покуривает трубку и наблюдает за тем, как Цой помогает Монастырской распределять багаж в ее открытой иномарочке с откидным верхом. Марго в дорожном наряде, шляпке-шлеме, автомобильном шарфе «под старину». Поодаль тормозит «Волга», из нее выбирается Чичерюкин.
— Здравствуй, Марго…
— И прощай, Чичерюкин… Так что тут у тебя, Цоюшка?
Наш повар никогда никого не отпускает без своих кулинарных сочинений. Ей он тоже передает коробки:
— Здесь восточные сладости. По рецепту моей мамы: хурма на меду, фаршированная инжиром с миндальными орешками, цукаты из ранней айвы… Будет вкусно!
— Этого я никогда не забуду, Цоюшка. Будет что вспомнить. Хоть что-то сладенькое.
Марго садится за баранку, включает мотор.
— Эй! Там! На вахте! Может, скажешь что-нибудь на дорожку, Туманский?
— Мое сердце для тебя всегда открыто, Марго! Этот дом тоже…
— Ну хоть и врешь, а приятно…
Монастырская отъезжает, громко сигналя.
Туманский поднимется, мгновенно сдирая с себя маску запойного.
Ни хрена он не пьян по-настоящему.
Наглотался чекистских таблеточек — и ни в одном глазу.
Он, гикая, отчубучивает коленца лезгинкообразного пляса. Чичерюкин, хохоча, присоединяется к нему в этом ликующе нелепом танце.
Повар невозмутимо смотрит на них из своих щелок. Нашего кулинарного Будду ничем не проймешь.
— Цой! — вопит Сим-Сим. — Корейская твоя душа… А вот теперь заводи шарманку без балды! Мяса — с кровью! Водки — со льда! Свободные мужики свободно празднуют жизнь! Без бабья!