Кыська стрелой уносится в мэрию.
Мои девчонки, бледнея и краснея, извлекают подмазочки и начинают беспощадно раскрашиваться.
Кристина вылетает из мэрии как из пушки и несется к нам. Глаза у нее квадратные.
— Ой, тетя Лиза! Это же они! Они! Вот не думала!
— Кто — «они», солнышко?
— «Крейзи догс!», «Крейзи догс!» — задыхается она.
— «Сумасшедшие собаки»? — машинально перевожу я.
— Псы, Лизавета Юрьевна! Псы! — снисходительно растолковывает мне, темной, Зинка-Рыжая. — А я думала, у них гастроль в Польше.
Через минуту я врубаюсь в информацию: «сумасшедших бобиков» в целях поднятия популярности кандидата в мэры Зиновия С. Щеколдина зазвала в Сомово именно на сегодняшний вечер его команда. Но их зеленоволосик не нашел. В их штабе почему-то никого нету. Там вообще все закрыто.
Однако оказывается, эти самые «Крейзи» еще раньше потребовали стопроцентную предоплату, налом, и Серафима им все, до копейки (или цента?), отстегнула.
Ансамбль вот-вот пришлепает в полном составе и грянет тут, на радость нашим неполовозрелым сомовцам.
Степан Иваныч сейчас пытается объяснить их главному, что нужда в их концерте отпала, но главный подозревает крупный подвох, боится, что в случае неисполнения контракта с них слупят неустойку или просто потребуют вернуть бабки.
И заявляет Степан Иванычу, что они приперли из Москвы вкалывать, он в гробу всех видал, непосредственно в белых тапочках, и плевали они, что какой-то там кандидат отсутствует.
Их дело — отбарабанить свое…
А там хоть трава не расти!
Пока я все это выслушиваю, на площадь с ревом выруливает раскрашенный всяческими граффити бортовой грузовик величиной с баржу. На прицепе он волочет обычный дачный трейлер.
Оказывается, «Крейзи» моторизованы — будь здоров! И минуты не проходит, как отваливаются высокие борта грузовика, образуя концертную площадку, на которой уже выставлены мощные инструменты, преимущественно на электронике. Автоматом выдвигаются шесть штанг, на которых закреплены плоско раскрыленные, сверкающие металлом динамики. Похоже, что на площади села летающая тарелка со свихнувшимися и впрямь инопланетянами.
Из мэрии вылетает зеленоволосый, оглядевшись, выдергивает картонного Зюньку со своего места, зажимает его под мышкой, мощным прыжком возносится к микрофону, сдирает с себя балахон, оставшись с оголенным цветно-татуированным торсом, и, обняв картонного Щеколдина, орет хрипло:
— Здорово, придурки! Хеллоу как бойз, так и герлы! Голосуйте за этого плоского кретина! «Крейзи догс» — за него! Мы врубаемся! Бадли-дадли! Фигли-бам!
Динамики взрываются как фугасы. Из трейлера выскакивают две малоодетые девахи в клаптиках лайковой кожи и еще один парнишка цвета растворимого кофе величиной со шкаф, похожий на Кинг-Конга. Но в оранжевых плавках. На его запястьях, щиколотках и поясе мигают разноцветные электрохреновины. В небеса над памятником Ильичу вонзается узкий луч зеленого лазера.