«А вот это тебя уж совершенно не касается. Чтобы в пятницу деньги, вся сумма, лежали на этом столе! И не в чеках! Не в кредитных картах! Налом!»
Когда Чичу удалось ускользнуть вслед за Беллой, он нашел ее на черной лестнице беззвучно плачущей, потому как даже плакать в голос на фирме она не имела права себе позволить.
«Мне пиз…ц, Кузя, — сказала она Чичерюкину. — Сенька накрыл меня плотно. Я сама не выкручусь. Гони к Лизавете… Я ее выручила, теперь ее очередь меня спасать. У нее есть сутки. Ну, может быть, еще ночь!»
— Понимаешь, Лиза, — угрюмо сказал мне уже в Сомове Кузьма. — Я первый раз такое увидел… Как человек стареет на глазах. К Семену вошла такая еще бравая тетечка, а на лестнице сидела уже старуха… Толстая такая, лохматая… И руки у нее дергались… Ну, сама понимаешь… Для нее служба, работа эта на Туманских, репутация — все… В общем, полный кирдык!
В Сомово, заполучив тревогу от Элги, я домчала за полтора часа. Выкинула из-за баранки казенной «Волги» водилу и повела сама. Правда, Элга еще успела вызвать в мэрию Степана Иваныча.
Так что часам к восьми вечера мы там торчим все вместе.
А я просто не знаю, что делать.
Выходит так, что эти дикие деньги я должна вернуть раньше оговоренных сроков. Но Белла Львовна тут ни при чем. При всем, как всегда, я.
Чичерюкин здорово устал после гонки из Москвы. Я ему сказала, чтобы шел в дедов дом, к Гаше.
— Ты уж извини, но мне лучше в гостиницу: там хоть вы гундеть не будете.
Когда он ушел, Карловна влипла в окно. По-моему, она уже ничего не видела и никого не слышала.
— Валите отсюда, Элга! — приказала я ей. — Да идите же за ним… Вашу мать!
— Вы полагаете, это логично? — нелепо удивилась она.
— Вы еще здесь?
Мне даже легче стало, когда я от них избавилась.
— Я, конечно, могу с Симой поговорить… — нехотя предлагает Степан.
— Нет, никогда. Да и не даст она… Мне…
— Да это я так, с отчаяния… Ну и загнала ты себя в пятый угол, Лизавета. Я же не знал ничего… Грешным делом думал… Это твой бывший Туманский от щедрот своих тебе отстегнул. А вообще-то ты извини, но ты и сама виновата.
— В чем?
— Да поскромней надо бы, порасчетливей. Привыкла ты там у себя в Москве на сейфах сидеть. Ну ладно дровяная приплата старикам, лекарствами Николашу Лохматова на зиму забила, питание школьное, пожарке брандспойты… У них же там не рукава — старье… все в дырах… Но инструмент этот! Это же сумасшедшая сумма! Все ахнули, когда его привезли.
— Ладно, пусть так. Увлеклась я… с этим роялем, но я же даже себе зарплаты не плачу. Нас фактически Карловна с лета содержит на свои сбережения. Только уже деликатно осведомлялась: сколько ей еще так?