– Ну, ты уж совсем расклеился, – Степан сорвал травинку, повертел ее в пальцах и сунул в рот. – Неужели все так плохо?
– Хуже некуда. Работы нет, дома нет, семьи… семьи и не было, впрочем.
– Что так? Не успел?
– Не смог.
– Это как?
– А очень просто. – Я доплелся до Степана, опустился рядом с ним на траву и взялся наблюдать, как с рубахи срываются крупные капли и падают на песок, превращаясь в темные комки. – Ты вот смог бы жить с пустышкой, у которой на уме окромя шмоток, педикюров, макияжа и гулянок ничего нет? Еще соцсети – безостановочно, без перерыва на обед и меня.
– Сомневаюсь. Значит, вон ты к чему тот разговор завел. Наболело? – Степан растянул губы в улыбке. Зубы у него были белые, ровные, один к одному.
– Не то чтобы… К случаю пришлось, вот и выплеснулось. – Я поворошил крупный прохладный песок пальцами правой ноги.
– Неужели все такие?
– Другие пока не попадались, – уныло отозвался я.
– Вот видишь! Тем более, что-то делать надо, – мгновенно воспламенился Степан.
– А я и сделал. Одну послал, у второй «дурильник» в окно выбросил, а третью едва саму не спустил, после того как истерики закатывать взялась, мол, сериалы ее любимые мешаю ей смотреть и обсуждать фотки с подругами. И это в два часа ночи! А мне на работу, между прочим. Ночью бред всякий смотрит, тараторит пальцами без умолку, а потом полдня спит: ни приготовить, ни убраться. На все есть время, а вот на это нет. Включая меня.
– Да я не про то.
– А я про то, Степа. Знаешь, чего было, когда ее обожаемый смартфончик в окно вылетел? Не знаешь. А я еще не забыл. Это почище трех Самсонов будет!
– Хрю!
Я подскочил на месте и кубарем скатился к воде. Поднявшись на карачки и помотав головой, я уставился на пригорок, несколько правее Степана. Там, вполне довольный собой, стоял Самсон, дружески подергивая в мою сторону пятаком и качая тяжелой лопоухой головой.
– Опять ты, проклятое животное! – взъярился я, саданув кулаком по песку. – Убирайся! Пошел вон! Вон, говорю! Слышишь?
Хряк свернул голову набок и уставился на меня правым глазом. Не слышит. Или под дурачка косит. Скорее, последнее.
Степан, держась за бока и хохоча, катался по траве рядом с нахальным свином. Но свин будто и не замечал его. Внимание Самсона было полностью поглощено мной, хотя не представляю, чем я заслужил.
– Пошел, пошел прочь! – без толку скалился я, размахивая руками и топоча ногами. – Сейчас вот прут возьму. Вот, сейчас… уже… – я вцепился в ветку кустарника и попытался переломить ее, но гибкий, прочный прутик ни в какую не хотел переламываться.