Но стоило стражникам скрыться из виду, Махсуд вновь оживился, быстро собрал шашлык из тухлого мяса, упрятал его до следующего раза, а вместо него разложил свежий и возобновил торговлю.
– Вот так! – сказал Насреддин, оборачиваясь к Саиду. – Пойдем, поздороваемся с ним.
И он приблизился к лавке Махсуда.
– Салам алейкум, Махсуд.
– О, добрый день, ходжа! – обрадовался тот.
– Как, идет торговля?
– Слава всевышнему, все отлично! – воскликнул Махсуд. – Ваш совет пришелся как нельзя кстати. Проходите, я угощу вас превосходным шашлыком.
– Нет, нет, что ты! – запротестовал Насреддин. – Я просто хотел узнать, как идут твои дела.
– Не спорьте! – продолжал стоять на своем шашлычник. – Если бы не вы, я уже давно разорился и закрыл лавку. Проходите!
– Ну, если ты настаиваешь…
– Именно что.
– Скажи, а много ли тебе удалось отвадить дармоедов?
– Двенадцать стражников, двух заезжих богатеев и еще одного хитрого сборщика налогов.
– Молодец! – похвалил его Насреддин, входя в лавку и удобно устраиваясь на топчане, который только что покинули, не солоно хлебавши, стражники. – С нас вполне достаточно будет по одной палочке.
– Простите, ходжа, но вести счет палочкам – это исключительно мое дело.
– Как знаешь, но только не переусердствуй. Излишки вредны во всем.
Плотно пообедав отличным, нежным на вкус шашлыком, ходжа поблагодарил Махсуда, и они с Саидом двинулись дальше. Нужно было наконец взглянуть на халаты.
У лавки Пулата было немноголюдно. Товара, правда, было много и разного, но цены на него богач взвинчивал до заоблачных высот. Даже после долгого торга они все равно оставались недосягаемыми для простых людей, и потому зазывала, уже порядком осипший, без толку выкрикивал на весь базар хвалебные оды тканям, одеждам и прочим подобным товарам своего хозяина.
Ходжа, проходя мимо лавки, остановился.
– Пойдемте дальше, – сказал ему Саид, не понимая причины задержки. – Тут вы точно себе ничего не подберете.
– Погоди-ка, – ходжа приблизился к прилавку с коврами, и с серьезным видом пощупал один из них.
– Разве ты стал богат, ходжа, что заглядываешься на дорогие ковры? – ехидно спросил зазывала, приближаясь сбоку.
– Мой кошелек не твоего ума дело! – холодно бросил Насреддин.
– Да, конечно, разумеется, – забормотал зазывала. Вдруг Насреддин и вправду богат и купит ту или иную дорогую вещь. – Это персидские ковры, – подсказал он, меняя тон на льстиво-угодливый.
– Я вижу, не слепой. Сколько он стоит?
– Он стоит тысячу динаров.
– Сто!
– Да вы что?! – шевельнулась тюбетейка на лысой голове зазывалы. – Девятьсот, не меньше!