Впереди Шеф увидел то, что можно было бы назвать крупным поместьем: множество бревенчатых хижин и от каждой поднимается столб дыма. В центре возвышалось большое здание, конек и фронтоны которого были украшены рогами. Вдали, вне поселка, у подножия гор, своим зорким глазом Шеф разглядел несколько больших, наполовину скрытых елями строений, некоторые весьма странной формы. Там, где поселок спускался к воде, у пристаней лежали десятки лодок самых разных размеров. А у самой большой и длинной пристани стояли люди, по-видимому встречающая делегация. Или отряд тюремщиков. Шеф с тоской взглянул на островки, густо усыпавшие левую часть залива. До кромки льда не оставалось и пятидесяти ярдов. Дальше несколько сот ярдов до земли, и дымы над каждым островком говорят, что он обитаем.
И каждый находится под властью соправителей, к какому бы Фолду ни принадлежал. Спасения там не найти. Это еще если сердце не остановится в холодной воде. Если не превратишься в ледяную глыбу, когда вылезешь.
Шеф с запозданием сообразил, что вряд ли похож на царственную особу. В этот рейс он отправился в своих неизменных штанах, рубашке и сапогах, которые не снимал уже две недели, с тех пор как выбрался на берег в Дитмаршене: заношенных, пропитавшихся солью и кровью — его кровью и убитого им на отмели викинга. К этой грязи добавились смола, пот и пролитая похлебка. Одежда ненамного хуже той, что Шеф носил на норфолкских болотах в детстве, но викинги, как он заметил, были чистоплотнее англичан — по крайней мере, чистоплотнее английских керлов.
За едой рядом с ним сидел только Карли. Когда они заплыли далеко на север и ветер сделался пронизывающим, Хагбарт выдал пассажирам толстые одеяла, в которые можно было кутаться.
На пристани Шеф различал, в противовес собственному убожеству, алые плащи, начищенное оружие, солнечные зайчики от полированных щитов, а у края воды — сияющую белизну одежд жрецов Пути, соперничающую с белизной окрестных снегов. Шеф безуспешно пригладил волосы, выудил вошь и повернулся за советом к Хагбарту. Но тут же обернулся назад, не веря глазам и не смея радоваться.
На берегу одна фигура возвышалась даже над самыми высокими из встречающих. Да это не кто иной, как Бранд! Пробежавшись взглядом вдоль пристани, Шеф заметил группку людей, которые были настолько же ниже остальных, насколько Бранд выше. И один из них был отмечен алым сполохом — это шелковая мантия бывшего раба Квикки, приберегаемая для особых случаев. Теперь, зная, что искать, Шеф отмечал своих людей одного за другим. Впереди Бранд, за ним Гудмунд Жадный, позади них сгрудились Квикка, командир алебардщиков Озмод и их люди. Шеф снова взглянул на белые ризы и мантии жрецов Пути, стоявших на самом краю пристани. Да, Торвин среди них, и Скальдфинн тоже, и Хунд — хотя и затерявшиеся в толпе жрецов, из которых один ростом чуть ли не равен Бранду. И виднелась еще кучка людей, обособленная как от жрецов, так и от Бранда со товарищи. Прилетевший с гор ветер всколыхнул знамена, и Шеф на мгновение увидел Молот Пути, белый на черном, а над группой, которую он не мог определить, реял голубой вымпел со странным изображением. Шеф недоуменно взглянул на Хагбарта.