Спас его порыв усилившегося ветра, заставивший пилота резко поднять машину вверх и увезти ее в сторону, от слишком опасного соседства с верхушками деревьев. Вертолет снова скрылся за сопкой, и немного пришедший в себя Астахов нача отползать в сторону, к лежащему на земле большому кедру, упавшему, не так давно, и еще не успевшему расстаться со своей пожелтевшей хвоей. Когда вертолёт снова завис над склоном сопки Семен уже лежал под стволом дерева с трудо втиснувшись в небольшую яму. Несколько минут вертолет висел на месте, лишь потом очереди начали сшибать пожелтевшую хвою со скромного убежища геолога. Астахов не знал, видят его враги или нет, глаза его засыпала сбитая с дерева труха, но он словно сросся с шершавым, резко пахнувшим кедровыми орехами стволом дерева. Снова секунды потянулись с бесконечностью дней, но вскоре, судя по звуку, вертолет поднялся вверх и скрылся за сопкой.
"Сейчас он сделает круг, сядет около реки и вот тогда мне уже не уйти", - подумал Астахов с безнадежной ясностью представляя себе как это произойдет. Вертолёт сядет, из него выскочат эти трое, поднимутся на сопку, и жизнь его будет стоить ровно стольких патронов, скольких не пожалеют на него убийцы.
Время шло, шум винтов постепенно затих, Астахов сначала было подумал что пилот завернул через чур большой круг, но первозданная тишина, снова вернувшаяся на берега Аяла подсказали ему что случилось невероятное вертолет улетел, а он остался жив.
Первые пять минут Семен просто наслаждался этим новым для себя ощущением жизни, благо даже острая боль в ноге ушла, оставив лишь чувство жжения, да слабости во всем теле. Но уже через десять минут отчаяние раздирало на части душу геолога. За это время он выбрался из под ствола и попробовал сделать два шага к реке. Их хватило для того чтобы до конца понять все свое положение. Раненый, лишенный возможности передвигаться, за двести километров от ближайшего жилья, с тремя спичками в коробке и одним патроном в карабине, без палатки и теплой одежды, Семен был просто обречен на неминуемую гибель.
Словно подтверждая его мысли с реки рванул порыв ветра, да и небо катастрофически быстро меняло своих белоснежных барашков на их более темных собратьев, намекая на скорые дожди. Астахов даже подумал, что зря его не убили вместе с товарищами по экспедиции. Это было по крайней мере быстро. Гораздо более долгая и мучительная смерть ожидала его впереди.
2. Воскрешение.
( Полтора года спустя. )
Семен укладывал свой походный рюкзак методично, не торопясь. Дорога ему предстояла длинная, надо было предусмотреть все, ничего не оставить нужного, но и не перегрузить и без того тяжелую ношу. На самое дно Астахов уложил тяжелые армейские сапоги со стягивающими ремнями на голенищах, это уже на весну, а на нем пока что были легкие эвенкские унты из оленьей шкуры. Затем в необъятное жерло рюкзака последовал мешочек с мукой, жестяная коробочка с солью, три коробка спичек, залитые на случай дождя парафином, патроны для карабина. В самый разгар приготовлений пришел Майгачи, старейшина эвенкского племени приютившего Астахова в столь трудное для него время. Пригнувшись он с кряхтением протиснулся в палатку, и по обычаю прикоснувшись к железному боку печки, уселся в угол, наблюдая за приготовлениями геолога. После короткого раздумья Астахов отложил в сторону тяжелый и объемный кукуль - спальный мешок из меха зимнего оленя, вместо него взял небольшую самодельную палатку, в которой с трудом размещался лишь лежа, да брезентовый полог, на случай будущих дождей. Зима постепенно отступала, и Семен надеялся пережить последние холода по походному, у костра. Пристроив под клапан рюкзака брезентовый полог геолог затянул веревки, и когда обернулся к эвенку тот уже раскурил свою длинную трубку.