— Представь, а я думала, что мы здесь ради хороших статей.
— Замкнутый круг, Кальдан. Если нет читателей, то кто прочтет твою статью?
— Знаешь, что я думаю, Могенс? — Элоиза оглядела его с головы до ног. — Я думаю, что повышение ударило тебе в голову.
— Ударило в голову?
— Именно.
— Ого! — Улыбка Могенса Бетгера была безрадостной. Кадык, выступавший на горле, несколько раз поднялся и опустился. — Здравствуй, Янте![10] Вот уж не ожидал от тебя.
Элоиза отвела взгляд в сторону.
Ее комментарий был слишком резким, она прекрасно это понимала. Но не смогла сдержаться.
— Ну что же, я, похоже, должен проявить настойчивость, — сказал Бетгер. — Бросай эту историю и сосредоточься на Патронажной службе — без разговоров, все! Крайний срок — понедельник.
Он повернулся, собираясь уйти.
— Значит, я ухожу в отпуск, — сказала Элоиза.
Бетгер остановился и посмотрел на нее через плечо:
— Что-что?
— В отпуск.
Она встала и захлопнула ноутбук.
— За последние три года я не брала отпуск больше чем на пару дней, так что сейчас я возьму неделю. Если это проблема, то увольняй меня.
Могенс Бетгер долго смотрел на нее. Затем повернулся и вышел.
7
Телефон в маленьком домике в Драгере прозвонил трижды, прежде чем сняли трубку, и Элоиза сразу узнала тоненький голос Рут.
— Он не спит? — спросила она и закрыла дверь в конференц-зал, чтобы не мешал офисный шум. Рут со стуком отложила трубку, и Элоиза услышала, что она громко и отрывисто говорит что-то Фишхофу, так, будто болезнь поразила уже не только его легкие и ум, но и слух. Послышалось еще какое-то дребезжание, а затем на другом конце провода раздался хриплый голос Яна Фишхофа:
— Элоиза?
— Привет, Ян. Как ты себя чувствуешь сегодня?
— Превосходно! — ответил он сухо и быстро. — Рут уже не так мелочится с пивом, как раньше.
Рут на заднем плане начала возражать, и Элоиза улыбнулась, одновременно открывая на своем компьютере файл со свидетельством о смерти.
— Ян, слушай: я звоню, потому что думала над тем, что ты сказал вчера.
На другом конце провода было тихо. Было слышно только дыхание Фишхофа.
— Того человека, о котором ты мне рассказывал, звали Том Мазорек?
— Нет, Элоиза, нет, я не могу. — Голос Яна Фишхофа понизился до шепота: — Забудь, что я вчера сказал. Кажется, я наговорил каких-то глупостей.
— Но это тот, о ком ты…
— Забудь об этом, говорю тебе. Забудь это имя! Это… это уже в прошлом. — В его скрипучем басу послышалось сомнение.
— Чего ты боишься, Ян? Если ты поделишься со мной, я смогу помочь.
Ян не ответил.
— Это из-за твоей дочери? — спросила Элоиза. — Она имеет какое-то отношение к этому всему?