Для нас первостепенное значение имеют следующие простые факты: Иисус начал свою публичную деятельность, будучи тесно связан с Иоанном Крестителем; Креститель был эсхатологическим пророком, призывавшим Израиль покаяться в виду грядущего царства. Если в Мф. 11:11 действительно дается оценка Иоанна Иисусом, мы можем сделать вывод, что Иисус смотрел на свою собственную деятельность как на завершающую.
Послания Павла изобилуют свидетельствами о том, что и после смерти Иисуса еврейские эсхатологические чаяния были столь же устойчивыми, как и в начале его миссии. Прежде всего, это ожидание близкого конца мира 10. Едва ли оно могло быть особым вкладом Павла в христианское самосознание. Оно было присуще всему раннему христианскому движению, и обещание, что те, кто будут живы, когда Господь вернется, не опередят тех, кто уже умер, Павел называет «словом Господним» (1 Фесс. 4:15).
Однако понимание Павлом своей собственной роли на последнем этапе истории, особенно ясно представленное в Послании к римлянам, позволяет нам сказать об этом ожидании нечто более определенное. Павел пишет о себе как о посвятившем себя миссии к язычникам. Он апостол последних дней, готовящий «приношение язычников», чтобы оно могло быть принято (Рим, 13:16). Далее, он занимается сбором пожертвований, которые, помимо помощи бедным, вероятно, понимались символически как дань от язычников. Однако события не пошли по предполагаемой схеме. Израиль не утвердился и не победил. В действительности Израиль в целом отверг Иисуса как Мессию. Поэтому Павел вынужден пересмотреть схему: первыми войдут язычники, и тогда, как результат миссии к язычникам, Израиль будет спасен (Рим. 11:13—16; 11:26 сл. («итак»): 11:30 сл.). Пересмотр схемы доказывает ее существование и ставит вне сомнений эсхатологический фон деятельности апостолов.
Павел, конечно же, пересматривает еврейские эсхатологические чаяния и в другом отношении, что влечет за собой более серьезные последствия. Он утверждает, что язычники спасаются на равных основаниях с евреями. Еще более радикальным является его утверждение, что евреи должны сами присоединиться к мессианскому движению. Соблюдение закона еще не делает их его участниками 11. Но мы должны оставить в стороне особый вклад Павла в христианское самосознание и сосредоточиться на исходной предпосылке: Мессия пришел; весь народ Божий, как евреи, так и язычники, должен быть собран; конец близок.
До Павла новое движение уже выделилось как особое направление внутри иудаизма. Его можно было идентифицировать, и оно «преследовалось» (к этому вопросу мы еще вернемся). Кроме того, оно уже положило начало миссии к язычникам. Мы можем в равной степени ставить под сомнение как мнение автора Деяний, что Павел в качестве апостола сначала обращался к евреям диаспоры 12, так и то, что именно Петр первым допустил язычников к новому движению (Деян. 10). Но не вызывает сомнения, что другие иерусалимские апостолы одобрили их допуск. Петр посетил смешанную церковь в Антиохии (Гал. 2:11 —14), и эта церковь, очевидно, была основана еще до обращения Павла. Петр, Иаков и Иоанн не сразу пришли к тем же выводам, что и Павел, относительно условий, на которых должны допускаться язычники, — без обрезания к соблюдения остальных требований закона. — а недостаточная определенность предсказаний пророков на этот счет оставляла место для разногласий. Возможно, как полагает Мунк, они думали, что язычники будут допущены только после того, как решится вопрос с Израилем, или вообще об этом не думали 13. Но успех Павла и других миссионеров у язычников (например, в Риме) безусловно привлек к этой проблеме внимание иерусалимских «столпов». И, согласно Павлу, они недвусмысленно согласились, что язычники могут быть включены в эсхатологический народ Божий без формального принятия закона (Гал. 2:6, «не наложили на меня ничего более»), тем самым одобрив то, что Павел и, вероятно, другие до него, фактически делали.