— Он волшебным образом появляется на нашем пороге каждый раз, когда миссис Трэвис печет свою «Мадеру», — шепотом сказала мне однажды Бет. — Действительно чудеса.
Однажды с профессором Чисхолмом пришел Филип Брукс, а в другой раз Филип и Сара пришли одни. Внешне миссис Брукс была довольна проста, и она часто говорила все напрямую. Я подозревала, что она не так умна, как сестры, но у нее был талант говорить правду в лицо. Сара напоминала мне Тильду.
Когда мой живот уже невозможно было скрыть, вместо послеобеденного чая я стала выбираться на прогулки. Сначала я ходила в парк Виктории и к термам, а когда шел дождь, я спасалась от него в аббатстве и слушала, как репетируют мальчики из церковного хора. Но Дитте быстро положила этому конец.
— У тебя есть способность к историческим исследованиям, Эсме, — сказала она однажды за ужином. — Вместо того чтобы бесцельно бродить по парку, лучше посети архивы ратуши.
— Эдит, не забудь про кольцо, — сказала Бет, подкладывая себе на тарелку еще один кусок говядины и поливая его соусом.
Дитте сняла золотое кольцо, которое она носила на мизинце, и отдала его мне. Я знала, для чего оно мне нужно, поэтому надела его на безымянный палец. Оно было мне по размеру.
— Я никогда не могла носить его на этом пальце, — сказала Дитте.
— Ты никогда и не хотела, — ответила Бет. — Но оно подходит Эсме.
* * *
В следующий раз, когда сестры принимали гостей, я уехала в Лондон, чтобы изучить архивы Британского музея и провести несколько дней с папой. Потом я отправилась в Кембридж и остановилась там у подруги Бет, которая ни разу не спросила меня о моем муже.
Я серьезно относилась к исследованиям, и мои профессиональные навыки росли вместе с моим животом. Дитте дала мне полную свободу. Она дала мне свою фамилию и прокладывала мне путь с помощью рекомендательных писем, в которых писала, что я ее племянница. Дитте старалась нигде не упоминать о моей связи со Скрипторием. Куда бы я ни отправилась, для меня легко открывались двери архивов и читальных залов, а нужные мне документы были уже подготовлены и ждали, пока я их внимательно изучу.
Поначалу я думала, что веду себя неубедительно. Я смущалась и слишком часто извинялась, а когда меня тепло принимали, я рассыпалась в благодарностях. В читальном зале Старых школ в Кембридже смотритель несколько раз перечитал письмо Дитте, и у меня заныло сердце, что меня выгонят до того, как я смогу вдохнуть пьянящий аромат старинного камня, кожи и дерева. Когда он заметил обручальное кольцо на моей руке, мой живот перестал привлекать его внимание. Мне разрешили войти, но я замерла на пороге.