— Боль началась? — спросила Бет.
— Нет, я чувствую себя так же, как и десять минут назад, только одежда мокрая. — Я думала, мои слова их успокоят, но сестры смотрели на меня в полном недоумении. Когда в дверь постучали, они обе бросились открывать ее, оставив меня одну на кухне.
— Где она? — послышался голос Сары.
Все трое пришли на кухню. Сара вбежала первой, с широкой улыбкой на веснушчатом лице.
— Все совершенно нормально, — сказала она, заглядывая мне в глаза до тех пор, пока не убедилась, что я ее понимаю. Потом она повернулась к сестрам и повторила более строгим голосом: — Совершенно нормально.
Заметив кекс на кухонном столе и пар, поднимающийся из чайника, она воскликнула:
— Ах, превосходно! Чай будет как раз кстати. Мы с Эсме присоединимся к вам через десять минут.
Она взяла меня за руку и повела вверх по лестнице.
У меня в комнате Сара опустилась передо мной на колени и сняла с меня туфли. Она молча влезла под мою юбку и отстегнула чулки. Я чувствовала, как ее пальцы скатывают их вниз и по коже ног бегут мурашки. Сара не спрашивала, можно ли мне помочь, она просто помогала.
— Это правда нормально? — спросила я.
— У тебя воды отошли, Эсме. И они прозрачные. Это совершенно нормально.
— Но доктор Сканлан говорил, что после этого сразу появится боль, а я ничего не чувствую.
Она подняла голову, ее рука рассеянно поглаживала мою лодыжку.
— Боль появится, — сказала она. — Через пять минут или пять часов. И когда это произойдет, тебе будет больно, как в аду.
Я знала, что так и будет, но надеялась, что бывают исключения. Я почувствовала, что бледнею. Сара подмигнула мне.
— Советую ругаться. Это облегчит боль в самые тяжелые моменты, но ты должна ругаться от души. Никаких бормотаний или проклятий про себя. Нужно кричать. Роды — единственное время, когда тебе сойдет это с рук.
— Откуда ты знаешь? — спросила я.
Сара поднялась.
— Где у тебя ночные сорочки?
Я показала на комод.
— В нижнем ящике.
— Я рожала два раза, — ответила она, доставая ночную сорочку, — и, к сожалению, в обоих случаях воды были непрозрачными.
Сара помогла мне через голову снять платье и нижнюю юбку. Снова опустившись на колени, она вытерла мне ноги. Затем она сняла с меня панталоны, осмотрела каждый дюйм влажной ткани и поднесла их к носу.
Я поморщилась.
— Пахнет как надо, — с улыбкой сказала она. — Я еще помогала моей сестре при рождении пятерых младенцев. Ее штаны пахли так же, и все малыши родились с громкими криками.
Сара бросила мои панталоны в кучу грязного белья. Больше снимать было нечего. Я осталась совсем голой.