— Что-то я измоталась, — сказала она и тяжело опустилась на кровать, отодвинув в сторону разложенные на ней листочки. Рука Лиззи ворошила их, как опавшую осеннюю листву. — Ты нашла его?
— Что нашла?
— Пропавшее слово.
Взгляд доктора Мюррея появился перед глазами.
— Да, я все-таки нашла его, — ответила я.
Я протянула руку к прикроватному столику Лиззи и взяла листочек. Я не собиралась возвращать его доктору Мюррею. Даже если бы он не злился, я не смогла бы придумать ни одной истории, объясняющей причину его нахождения у меня.
— Ты помнишь его, Лиззи? — спросила я, протягивая ей листок.
— Зачем мне его помнить?
— Он был самым первым. Сначала я сомневалась, но, вытащив все из чемодана, я нашла его на самом дне. Помнишь, каким маленьким и одиноким он выглядел?
Лицо Лиззи просияло.
— Я помню! Ты тогда нашла булавку моей матушки.
Я взглянула на надпись «Словарь потерянных слов», выцарапанную на внутренней стороне крышки сундука, и покраснела.
— Не будем об этом, — сказала Лиззи и кивнула на листочек, который я до сих пор держала в руке. — Как доктор Мюррей узнал, что не хватает слова? Он их разве считает? Столько и чисел-то нет.
— Он получил письмо от мужчины, который хотел найти это слово в первом томе, но не нашел.
— Неужели люди ожидают найти в Словаре каждое слово? — удивилась Лиззи.
— Ожидают. И доктору Мюррею часто приходится им объяснять, почему то или иное слово не попало в Словарь. Для этого может быть много веских причин, но сегодняшний случай — особый.
Я с волнением вспоминала утреннюю драму и, вопреки здравому смыслу, не могла избавиться от чувства удовлетворения. Я стала причиной чего-то по-настоящему важного.
В глазах у Лиззи мелькнула тревога.
— Так в чем же дело? Что это за слово?
— Bondmaid, — медленно и вдумчиво произнесла я, чувствуя, как слово проходит через горло и рот. — Это слово bondmaid.
Лиззи повторила за мной:
— Bondmaid. Что это значит?
Я посмотрела на клочок бумаги. Это был заглавный листочек, и я узнала почерк папы. На нем был виден даже след от булавки, которая когда-то соединяла его с другими листочками или даже гранками. Если бы я тогда знала, что это слово уронил папа, забрала бы я его себе?
— Ну и что оно значит?
Оно имело три определения.
— Рабыня, — сказала я. — Или невольница, или та женщина, которая должна прислуживать до самой смерти.
Лиззи задумалась.
— Так это же я! — воскликнула она. — Я собираюсь прислуживать Мюрреям всю свою жизнь.
— Нет, Лиззи, к тебе оно не относится.
— Все хорошо, — сказала она. — Не расстраивайся, Эссимей. Я рада, что я есть в Словаре. Или была бы там, если бы не ты.