Я сидела спиной к окну, которое выходило на улицу, и одной рукой придерживала угол карты, чтобы она не соскользнула со стола под напором взволнованных женщин. Разговор был оживленный, все обсуждали план действий и меняли маршрут в соответствии со своими адресами: кто-то хотел распространять листовки там, где их никто не знал, другие предпочитали держаться поближе к дому, чтобы быстро спрятаться, если их будут преследовать.
Большинство женщин согласились с тем, что листовки лучше разносить ночью. Остальные, боясь темноты и недовольства мужей, решили обернуть каждый буклет уведомлением о соблюдении трезвости. Задумку одобрили, но создание оберток возложили на плечи тех, кто в них нуждался.
Когда обсудили все детали, Тильда выдала каждой женщине по стопке листовок, и они парами стали выходить из бара.
Три женщины задержались, и, как только ушли все остальные, они вместе с Тильдой склонились над картой. Пока они строили планы, я перебралась в другой конец маленького зала и достала чистый листочек.
СЕСТРЫ
Женщины, объединенные общей политической целью; соратницы.
«Сестры, спасибо, что присоединились к борьбе».
Тильда Тейлор, 1906
Женщины ушли со своими листовками и большим пакетом. Билл вернулся, когда Тильда складывала карту.
— Теперь готовы выпить? — спросил он, протягивая виски и шенди, вкус которого я полюбила.
— Как раз вовремя, Билл. — Тильда взяла у него свой бокал и посмотрела на меня. — Было увлекательно, не так ли?
Увлекательно или нет, я не знала. Во мне боролись любопытство и тревога. Пульс был учащенным, но причиной тому могло быть волнение. Я еще не решила, стоит ли мне во всем этом участвовать.
— Допивайте, — сказала Тильда. — У нас еще много работы.
Мы вышли из паба «Орел и ребенок» и повернули на Банбери-роуд. Тильда вручила мне пачку листовок, обернутых коричневой бумагой и перевязанных веревкой. Так выглядела пачка гранок, только что выпущенная из типографии.
— Не знаю, нужно ли мне это вообще, — сказала я, неловко прижимая к себе листовки.
— Конечно нужно! — воскликнула Тильда. Билл шел впереди, не желая вмешиваться в разговор.
— Я не такая, как ты, Тильда. Я не такая, как все те женщины.
— У тебя есть матка? Есть вагина? А мозги, способные отличить кровожадного Бальфура от Кэмпбелла-Баннермана? Ты точно такая же, как те женщины.
Я отстранила листовки от груди, словно в них было что-то едкое.
— Да не трусь ты, — сказала Тильда. — Мы просто кладем бумажки в почтовые ящики. В худшем случае их сожгут в камине, в лучшем — прочитают и изменят свое мнение. Можно подумать, я прошу тебя подложить бомбу.