Я уже знала об этом, Тильда сама рассказывала. Я тогда покраснела, а она сказала: «Если гусаку можно, то почему гусыне нельзя?» Она отмахивалась от моих возражений, но потом я и сама поняла, что они навязанные, а не мои собственные.
— Знаешь, Эсме, женщины созданы для удовольствия, — сказала она и объяснила почему.
— Как он называется? — спросила я ее на следующий день, вспоминая свою возню и изысканное удовольствие.
Тильда рассмеялась.
— Так ты нашла его?
— Нашла что?
— Свой бутон. Клитор. Я продиктую по буквам, если хочешь записать.
Я достала из кармана листочек и огрызок карандаша. Тильда продиктовала мне слово.
— Один студент-медик сказал мне, как он правильно называется, но сам даже не представлял, о чем говорит.
— В каком смысле?
— Он описал его как укороченный член. Сказал, что это доказательство того, что женщина была создана из Адама. Но, как и ты, парень не понимал, для чего он нам нужен. А если даже и понимал, то думал, что для женщин это неважно, — Тильда улыбнулась. — Он приносит женщине удовольствие, Эсме, и это — его единственное предназначение. Если ты знаешь об этом, то все меняется, не так ли?
Я покачала головой, ничего не понимая.
— Мы созданы, чтобы наслаждаться сексом, — сказала Тильда. — Не избегать его, не терпеть, а просто наслаждаться, как мужчины.
В тот вечер, когда мы шли за Тильдой и ее свитой, Билл впервые за время нашего знакомства казался смущенным.
— Она не придет домой сегодня ночью, — сказал он.
Мне хотелось ответить, но я промолчала.
— Она хотела, чтобы я это знал.
Слова Билла пронеслись через мое тело к тому месту, название которого я недавно узнала. Я понимала, что случится, если я пойду с ним, и страстно этого желала.
— Мне нельзя задерживаться, — сказала я.
— Ты и не задержишься.
* * *
Через несколько дней я встретилась с Тильдой и Биллом, чтобы попить чай на вокзале. Билл поцеловал меня в щеку. Со стороны мы выглядели старыми друзьями или кузенами. Никто бы не заметил, как нежно дышит Билл в мое ухо и как дрожит мое тело. Он исследовал его три ночи и нашел те источники удовольствия, о существовании которых я и не подозревала. «Мне остаться в Оксфорде?» — спросил он. «Если ты спрашиваешь, то, наверное, нет», — ответила я.
Тильда вручила мне бумажный пакет.
— Не волнуйся, это не листовки, — улыбнулась она.
Я открыла пакет.
— Карандаш для губ, карандаш для глаз и карандаш для бровей, — сказала она. — Все это легко достать, но, возможно, не в парикмахерской, куда ходит твоя крестная. Я тебе и помаду купила. Красную — она подойдет к цвету твоих волос. Тебе осталось купить новое платье, чтобы все заработало.