В 1976 г. он опубликовал первый, вводный, том «Истории сексуальности», где обрисовал вполне предсказуемое, с точки зрения своих читателей, представление, состоявшее в том, что разницу между нормальным и ненормальным сексуальным поведением и понимание сексуальной активности как внутренне «проблематизированной» следует объяснять с точки зрения преобладающих структур господства [Foucault, 1978; Фуко, 1996]. В интеллектуальном плане книга шла ненамного дальше «Святого Жене», но обещала трехтомное продолжение, призванное выяснить: «как, почему и в какой форме половая активность конституировалась в качестве моральной области? Откуда это этическое отношение, эта забота?» [Foucault, 1984а, p. 16; Фуко, 2004, с. 17].
К тому времени когда стали выходить обещанные тома, Фуко уже страдал от СПИДа и начал стряхивать с себя личину enfant terrible. Глубокое впечатление произвело на него польское движение «Солидарность». Не только потому, что произошла первая настоящая революция рабочего класса, но и потому, что борьба велась против коммунизма за национальную идентичность. Фуко высказывался в поддержку «Солидарности» и тщетно пытался оказать влияние на правительство Франсуа Миттерана, чтобы оно приняло меры против коммунистических властей в Польше. И во втором, и в третьем томах «Истории сексуальности» он начал писать по-новому, тщательно изучая интересующие его древние тексты и ссылаясь в каждом пункте на работы других исследователей. Во втором томе под названием «Использование удовольствий» Фуко анализирует ряд древних текстов, посвященных половому влечению, стремясь в первую очередь – о чем говорит само название книги – установить, что первичным сексуальным феноменом является удовольствие. Однако тексты, которые он изучал, были вовсе не о сексуальном удовольствии. Греки и римляне рассматривали половой акт, как и отношения, делающие его возможным, с точки зрения того, как в них формируется или символизируется его или ее социальное положение. Поэтому секс был внутренне «проблематизирован». К первому импульсу желания незаметно примешиваются понятия чести и добродетели, и даже отношения между мужчинами и юношами заставляют тех, кто их практикует, задуматься, как отличить достойный способ наслаждения от бесчестного. Насчет чего Платон утверждает, что элемент чувственного удовольствия должен быть преодолен и вытеснен желанием воспитывать [Foucault, 1984a, p. 235–236; Фуко, 2004, с. 356–357].
В третьем томе, «Забота о себе», Фуко утверждает, что в Древнем мире половая активность, поначалу понимавшаяся как символ социального статуса ее участников, постепенно «приватизировалась», чтобы перейти под управление «заботы о себе». В этом, по его мнению, состоит источник растущего внимания к чистоте, девственности и верности в браке. Но, как он признает, «забота о себе усиливается прямо пропорционально повышению статуса ближнего» [Foucault, 1984