Иначе зачем ему еще адвокат.
Значит, что-то упустил.
Он напряженно смотрел на Вересова, будто ожидая, что тот еще что-то скажет, но эта сволочь молчала, делая глоток кофе.
– То есть их так и не развели? – осведомился Закревский. – Дай угадаю! Клиент желает сохранить семью?
– Крайне озабочен этим вопросом. Получил месяц на примирение. Слушание на следующей неделе.
– Твою ж мать… – хрипло выдохнул Слава. – Что за идиотка! Там же еще квартира… Она сама от всего отказалась? На нее не давили?
Макс удивленно взглянул на Закревского.
– Ну я точно нет. Про Каргина не знаю. Ты чего?
– А того… что! – сорвался, в конце концов, Слава, вскочив со стула и потянувшись к вешалке за пальто. – Пусть Каргин засунет свой сраный гонорар в задницу. Она сама отказалась. Я ни при чем.
На мгновение замер. А потом тихо спросил:
– Ты на суде был? Как она отреагировала на его отказ разводиться?
– Ее не было. Самородова пришла одна.
Закревский некоторое время молчал. Потом отряхнул пальто и надел его.
– В общем так. Каргина назад не возьму, хоть режь. Не устраивает – увольняй.
– Вот идиот! – проговорил Вересов, ухмыляясь. – Сказал же, пока не буду.
– Сам дурак! На хрена тебе такой работник?
– Пригодится, – буркнул Макс ему вслед и заказал еще кофе.
Закревский, между тем, пронесся из кофейни через дорогу, отделявшую его от бизнес-центра. Взлетел по ступенькам в огромный холл на первом этаже, пробежал, скользя туфлями по почти зеркальному полу, к лифту. Кнопку вызова жать не пришлось. Лифт раскрылся сам, выпуская пассажиров. Через пять минут он торчал в приемной Вересова, требуя от секретаря немедленно выудить из огромных сегрегаторов личное дело Каргиной В.Л. Новенькая попыталась отговориться тем, что без разрешения Максима Олеговича она этого сделать не может. Но Закревский навис над ней и угрожающе процедил: «Немедленно! Там пахнет иском на полтора лимона! Вы представляете себе гонорары?»
Дама оказалась настойчивой. Благо Санька крутилась рядом.
– Это Закревский, если вы не забыли, – насмешливо заявила она. – Это он его вел. И это ему Максим Олегович его вернуть собирается.
Через десять минут Закревский листал папку в поисках адреса. Наткнулся на фото Вероники. Словно в грудь ударило. Чертова стерва! Чертова стерва, снимавшая квартиру на Оболони.
Еще через пять минут среди пробок его бэха пробиралась в нужном направлении, молчаливо выслушивая периодически срывающиеся с губ ругательства, направленные скорее в космос, чем к мирскому.
Когда Закревский звонил в дверь, почти уже надел на лицо выражение ленивого равнодушия. Но почему-то был уверен, что долго оно не продержится. За дверью было тихо. Закревский позвонил снова. Для верности стукнул в дверь кулаком.