Gala: Эу! Напоследок! Как там мелкий? Чувствуешь себя как?
Вера: как в фильме ужасов – во мне что-то чужеродное
Gala: А, эт нормально. То ли еще будет, мать! Все, спи! Моему будущему крестнику надо отдыхать. Ты же меня возьмешь крестной, а?
Вера: приедешь?
Gala: Да куда я денусь! Вася вообще на адвоката поставил. Грит, мож, еще раньше на свадьбу приедем.
Вера: феерично!
Вера: да ну вас!
Gala: и тьфу на вас! Растите!
Ярослав Сергеевич Закревский выбрался из офиса ровно в 13:00. Зажмурившись от яркого солнца, посмотрел на небо, где порхали какие-то радостно-долбанутые птички. И втянул носом весенний воздух. Надеялся, что подействует. Не подействовало. Ни хрена не легче.
В распахнутом пальто сбежал по ступенькам вниз и сел в машину, припаркованную у входа. Через двадцать минут он уже топал по Центральной городской детской библиотеке им. Шевченко, слушая разносившееся по коридору гулкое эхо собственных шагов.
Позаглядывал в аудитории. И только в последней комнате по коридору нашел искомое.
– Ты когда переехать в кабинет заведующей успела-то, а? – спросил он.
– Когда ты был чрезвычайно занят и совершенно забыл, что у тебя есть родственники, – фыркнула Тася.
– Не нуди. Я исправляюсь. Поехали обедать, а?
– Ну поехали, – удивленно отозвалась сестра. – Подожди пять минут.
Ждать пришлось даже меньше пяти минут.
Когда они зашли в «Тетю Клару», офисный народ как раз доедал свои пироги. Но обед у Закревских, брата и сестры, оказался позднее установленного. Да и тем лучше. Проще было найти место на подоконнике – Слава любил места у окон. И вообще любил окна. В период безденежья установщиком стеклопакетов подрабатывал тоже.
Стащил пальто, помог раздеться Тасе. Сунул ей в руки принесенное меню и промолвил:
– Я читал ее медицинскую карту. Что-то с давлением фигня. Низкое.
– Ты ее голодом моришь или спать не даешь? – подозрительно посмотрела на Славу сестра.
– Да у нее жратвы полный холодильник! Я ж слежу. Ну а насчет сна – понятия не имею. Она мне ничего не говорила. Я еще вычитал… Может, ей гемоглобин проверить?
– Холодильник полный… Вот именно, полный. А если б ела – иногда бы пустел, – проворчала Тася. – В принципе, конечно, хорошего мало. Так а врач-то что говорит?
– Не закатывать истерик говорит. И что, возможно, на сохранение ее отправит. А если мне на обед к ней приезжать, чтобы ела под контролем? Это совсем будет наглость?
– Вот и не закатывай истерик. Что за чушь – наглость? Ребенка ей сделать – не наглость, а заботиться – вдруг наглость. Олух! – Тася закатила глаза.
Закревский рассмеялся и посмотрел в окно.