– Достало, – усмехнулся он, забирая ключи из ее ладони и внимательно рассматривая их – будто грамоту за примерное поведение всучила. Потом поднял глаза на нее. – Нравлюсь?
– Ка…
Традиционное «какая разница» так и не слетело с ее губ.
– Нет, – ответила Ника хмуро и поплелась в комнату.
Это было что-то новое. Закревский ломанулся следом, на ходу раздеваясь.
– Чувствуешь себя как?
– Никак, – слабо пожала она плечами и, усевшись в кресло, сняла с паузы видео.
На журнальном столике рядом стояла банка с подтаявшим мороженым и блюдце, на котором лежало несколько кусочков сыра. Судя по их причудливой форме а-ля «лодочка», они лежали давно. Оценив открывшийся его черному взору натюрморт, Закревский поморщился. Но сдаваться не собирался.
– Пошли сегодня ужинать куда-нибудь, а?
– Зачем? – Вероника снова демонстративно остановила фильм и подняла на него глаза. – Закажи себе пиццу и поужинай.
– Ну, во-первых, мы пойдем пешком. А значит, погуляем. Во-вторых, ты сто лет никуда не выбиралась по-человечески. И в-третьих, поешь хоть нормально.
– Я что, по-твоему, кошачьим кормом питаюсь? – пробурчала Ника, но все-таки поднялась из кресла и подошла к шкафу.
Закревский окинул многозначительным взглядом столик. И изрек:
– Хуже. В кошачьем жиры, белки и витамины сбалансированы.
– А мороженое – это вкусно, – ворчала Ника, стягивая с себя пижаму. Сегодня была любимая – с влюбленными жирафами, бледно-зеленая.
Закревский глотнул, не в состоянии ни отвернуться, ни просто оторвать взгляд от ее тела, освобождаемого от одежды. Как наваждение. Ее волосы рассыпались вдоль молочно-белой спины. Он точно помнил, что под лопаткой у нее была небольшая, но яркая родинка. Волосы ее закрыли. А ему безумно хотелось прикоснуться к ней.
– Есть много других вкусных вещей, – не понимая, что говорит, произнес Ярослав.
– Какие? – обернулась к нему Ника.
«Я бы тебе объяснил!» – мысленно простонал Закревский, рассматривая ее грудь. Но вслух буркнул:
– Мясо.
Ника резко кивнула. Она неожиданно остро почувствовала свою наготу перед ним. Стало нестерпимо стыдно.
– Отвернись, – выдохнула она.
Быстро нацепила на себя свитер под самое горло. И выдернув из шкафа первые попавшиеся брюки, выскочила из комнаты.
– С каких это пор ты меня стесняешься? – вдруг крикнул Закревский, так и оставшись стоять на месте.
Спустя пару минут на пороге появилась одетая Каргина и выдала сакраментальное:
– Какая разница… Мы идем?
Подавив внутренний протест, он коротко кивнул и направился в прихожую. Надел пальто, натянул ботинки. Завязал шнурки. Протест прорвался. Идиотским: