— Очнется — свалит, — махнул рукой Денис.
Выпроводив мужиков, он вернул кухне первоначальный вид и свалил сам. В комнату. Но спать откровенно не получалось. Он проваливался в короткую, тяжелую дремоту и снова открывал глаза, отмечая, как с каждым разом за окном становится все темнее. Сумерки затапливали комнату. В их полумраке зыбкость его положения представала особенно реальной.
Впервые Денис не знал, что ему делать дальше. Уход из части был единственно верным решением, но о другой работе не думалось. Да и что он еще умеет? Переучиваться — не хочет. И всегда есть надежда на спонтанность, не единожды выручавшую его.
Под вялый рассудифилис о туманном будущем он бесцельно рассматривал тени, блуждающие по потолку от ветвей деревьев, прислушивался, как топчется по квартире Жорка. Ржал с себя, когда под нетрезвое ворчание, раздающее с кухни, родилась нелепая мысль о том, что приходится ночевать с Каланчой в то время, когда хочется с Олькой. Засыпал и снова открывал глаза, взглядывал на телефон, мрачно отмечая, что прошло не больше получаса.
Из очередного забытья его вывел звонок, неожиданный и громкий в тишине. Набор цифр, высветившихся на экране телефона, ничего Басаргину не объяснил.
— Слушаю, — сонно проговорил он в трубку, не ожидая ничего интересного. И без того слишком много интересного за одни сутки.
— Это Басаргин Денис Викторович? — отозвалась мужским голосом трубка.
— Он самый.
— Сержант Жданов. Я по поводу вчерашнего инцидента звоню.
Сон, и без того рваный, слетел, и Денис резко сел на кровати.
— Что там? — спросил он глухо, потирая глаза.
— Антонов пришел в себя. Врачи говорят, у него передоз приключился. Заявление писать не будут. Так что, выдыхайте. Я посчитал необходимым сообщить.
Денис некоторое время молчал. Надо бы радоваться, что душегубом не стал, а вместо этого думалось о девочке. Что ее ждет в таком семействе…
— Твоя работа? — заговорил он, отгоняя чертовы мысли.
— Немножко, — в интонации сержантика слышалась улыбка. И чуточку гордость. — Но они сами напросились. Им еще грести и грести, так хоть вас не тронут.
— Спасибо. Тебя мама с папой как назвали, сержант Жданов?
— Толиком.
— Не гореть тебе, Толик!
— Я не знаю, как у вас отвечают, — рассмеялся Жданов и, немного смущаясь, добавил: — Потому и вам удачи, Денис Викторович.