— Ага! — легко улыбнулась Диана. — Нам вообще было… не судьба. Он препод, старше меня на пятнадцать лет, у него семья, а я второкурсница, бегала за ним, как дура, он отмахиваться не успевал, бедолага. Ужасно стеснялся наших отношений. Доводил меня до бешенства. А я даже мальчишек иногда каких-нибудь цепляла, чтобы он поревновал. То из универа, то левых каких. Так он, придурок, говорил, что все правильно, что мне ровесника надо. Если бы не пожар, вряд ли он вообще ко мне серьезно стал относиться…
— Но он же бросил тебя тогда.
— Ну бросил… Его и сейчас ко мне тянет только из чувства вины. Я себе напоминаю об этом каждый раз. И эти чертовы шрамы…
— А после него ты никогда больше не влюблялась?
— Ни до, ни после. Так, Лёка, бывает.
Лёка знала, что так бывает. Бывает еще и не так. Бывает — как у нее. Когда сама во всем виновата. Но как виновная она не бралась теперь судить, стоит ли Дианкин препод прощения. Сама ведь тоже — сотворила ровно то, что сотворил он, пусть и причины у нее были иными.
Две недели, в конце концов, истекли. Последний день. Пирог для любимого расчета, испеченный вместе с Дианой на кухне их простого жилища, в котором не могли жить дочери народной артистки Белозёрской и профессора Надёжкина. Ласковый взгляд на Савелия — что-то еще тут от них с Денисом останется. Назло Машке и неожиданно подобревшему Пирогову. Трудовая книжка в отделе кадров. И слова сожаления и пожелания удачи и от начальства, и от ребят. И обязательное, традиционное «не гореть!», сказанное ей почти что хором. И ее отзыв «мы не горим, мы тушим» — сквозь слезы.
Потом Юрка с Генкой зачем-то вызвались подвезти ее домой вместе с коробкой от бумаги, в которую она сложила остатки своих вещей, то, что не вывезла раньше, — мол, дождись на КПП, мы только смену сдадим!
А на следующий день у нее был поезд. Купила первый попавшийся билет — лишь бы скорее. Лишь бы к Денису. И сразу бы уехала, черт с ним — отоспаться при желании можно и в плацкарте. Да только на «прям щас» ни одного места не нашлось.
Потому остаток этих суток был посвящен тому, чтобы собрать чемодан — иначе, ей-богу, уехала бы с одним рюкзаком и ноутбуком — диплом-то все равно надо дописать. А Диане был проведен инструктаж — постепенно перетягать Олькины принадлежности для лепки кукол на почту.
«В этом селе хоть отделение есть?» — с сомнением в голосе поинтересовалась Ди.
«Конечно, есть! Там вообще что хочешь есть. Пирогов намекал, что даже депутаты среди туристов водятся! Но самое главное — моя печка! Проследи, чтобы хорошо упаковали, она у меня японская, дорогая, зараза».