Не жить, не чувствовать – удел завидный,
Прошу, молчи, не смей меня будить
[13].
«Тот, кто убивает тирана, убивает не человека, а зверя в образе человека». Это слова Микеланджело, не мирившегося с тиранией Медичи, дважды изгонявшихся из Флоренции и вновь утверждавших там свою власть. Его бюст Брута (Флоренция, Национальный музей), убившего Цезаря, с лицом, исполненным отваги, сознания своей правоты и презрения к собственной участи, был, возможно, откликом на убийство нового флорентийского деспота – герцога Алессандро Медичи.
…Медленно, но неукоснительно переворачивается одна из самых блестящих страниц в истории мировой культуры. Новая эпоха пришла на смену золотой поре итальянского гуманизма. Да, Микеланджело утвердил своими образами величие человеческой личности. Но такое утверждение сказалось только в искусстве, и это было трагедией, которую он, вероятно, предчувствовал.
Тридцатые годы XVI столетия. На папском престоле – престарелый Павел III из дома Фарнезе, тоже пожелавший монополизировать гений Микеланджело для своей славы.
Тотчас после своего избрания новый папа вызвал Микеланджело, настаивая на том, чтобы он работал на него и оставался при нем. Но Микеланджело был в то время связан договором с герцогом Урбинским. Услышав это, разгневанный старик заявил: «Уже тридцать лет имею я такое желание, неужели же, став папою, его не исполню? Порви договор: желаю, чтобы ты служил мне».
По словам Вазари, Микеланджело хотел было вновь бежать из Рима, однако, в конце концов «благоразумно убоялся власти папы» и подчинился ему.
Время было достаточно напряженное. Устои католической церкви подорваны, учения немца Лютера и француза Кальвина проникают чуть ли не во все страны Западной Европы. Ватикан яростно сопротивляется. На реформацию он отвечает контрреформацией, отвергающей все светлые достижения гуманизма и требующей полного подчинения человеческой личности церковному догматизму. Грозен для непокорных карающий меч Ватикана.
Папа Павел III поручил Микеланджело написать на алтарной стене все той же Сикстинской капеллы евангельскую сцену «Страшного суда». Над этой фреской почти в двести квадратных метров Микеланджело работал (с некоторыми перерывами) шесть лет. Как же изобразил великий художник суд, творимый Христом над грешниками?
Хочется привести здесь некоторые суждения, сопоставление которых лучше всего ответит на этот вопрос.
Сначала – суждение современника Микеланджело.
Его ученик и пламенный почитатель Вазари пишет: «Восседает Христос. Ликом грозным и непреклонным повернулся он к грешникам, проклиная их к великому ужасу Богоматери, которая, съежившись в своем плаще, слышит и видит всю эту погибель».