— Я понимаю, что вы хотите знать, — Ульф не отвел глаз. — Клянусь вам, что не я виновник этого преступления, хотя моя неосторожность едва не стала причиной огромной беды.
— Хочу, чтобы вы знали, — тихо прошептал старик. — Если с головы сиятельной госпожи или с головы ее сына хоть волосок упадет по вашей вине, то я найду способ отомстить.
— Вы сейчас всерьез мне угрожаете?
— Предупреждаю, — бен Хайри гордо вскинул седую голову.
Иной бы рассмеялся лекарю в лицо. Трясущийся старик, с роду не державший в руках не то что меч, но даже кинжал, тщедушный, сутулый, не обладающий ни магией, ни властью, кинул в лицо воину и правителю подозрение, смешанное с оскорблением. Однако Ульф знал, что подобная верность и преданность кому-то даже в самой безнадежной ситуации воистину бесценна и способна свернуть горы.
И именно поэтому регент не позволил себе и тени улыбки и кивнул, принимая предупреждение бен Хайри, как вызов равного. Пусть этот человек слаб телом, но не испытывать уважения к его силе духа северянин просто не мог.
— Ваши слова услышаны. Еще что-то?
Бен Хайри присмотрелся к Ульфу внимательнее и деловито начал рыться в своей сумке. На стол один за другим были выставлены два пузырька с жидкостями и какой-то порошок в коробке. Лекарь специальной ложкой отмерил средства и смешал их в маленькой глиняной плошке, а затем перелил получившуюся смесь в бокал с водой:
— Вот, выпейте. Вам надо поддержать силы. И хорошо бы поспать хотя бы до рассвета.
Ульф усмехнулся и без колебаний принял подношение.
— Вот так просто? Возьмете, даже не опасаясь яда? — уточнил бен Хайри.
— А он там есть? — регент скептически покосился на старика и выпил все до дна одним глотком. — Ну, тогда моя смерть будет на вашей совести, только и всего.
Бен Хайри покачал головой и, пробормотав себе под нос что-то вроде “наглый мальчишка” и “северный глупец”, принялся складывать свои вещи.
— Я буду в гостевых покоях императорского крыла, — произнес он в полный голос. — Ваши люди уже приготовили мне комнату. Утром я зайду проверить состояние пациентов. Всех троих, — последнее слово он выделил интонацией и гордо удалился.
***
Регент тихо вошел в собственную комнату и жестом приказал охране выйти. Гвардейцы скользнули прочь, не издав ни единого звука. В покоях царили полумрак и тишина, пахло чем-то резким, вероятно, бен Хайри оставил здесь лекарства. На столе мерцала желтым светом ночная лампа, ее мягкий свет обволакивал, утешал, создавал ощущение уюта. Такое лживое, но такое необходимое.
Ульф тяжело опустился в кресло, на минуту прикрыл лицо руками, потер уставшие глаза, откинулся на спинку и замер, не сводя взгляда с собственной кровати. В ней, прижавшись друг к другу, спали самая желанная в мире женщина и ее сын, надежда всей этой демоновой империи.