А мечтали-то наши энергичные приятельницы совсем о другом. Заиметь собственное дело, приносящее тысяч по восемьдесят в год... Нанять управляющего – почти мифического героя, гения по дрессировке подчиненных, по уламыванию клиентов, по запудриванию мозгов налоговикам, к тому же патологически честного... Мечтали увлеченно вкалывать день-деньской и вместе с тем без конца наслаждаться теннисом, массажем, всевозможными развлечениями...
Нахлебавшись жестокой правды жизни, они фанатично обращались в другую религию – материнство, домашний очаг. Каждый вечер приползали к этому самому “очагу”, уже холодному, и заново открывали для себя иную сторону жизни. Что же их ждало на этой стороне? Дети – вконец отбившиеся от рук. Кулинарные изыски, в которых они самоутверждались столь же яростно, как и в бизнесе. Завтраки в дамской компании (прежде ланчи с “девочками”). Ну и новомодные тренажеры (“к черту массаж, сейчас весь мир качает мышцы!”). Слава богу, после всего этого утром они дрыхли без задних ног, до очередного часа пик. Так что когда соседки выползали из спален давиться первой чашкой кофе без кофеина, я уже благополучно скрывалась в доме.
Итак, я приучилась вставать вместе с солнцем, готовить детям школьные завтраки, втискиваться в спортивный трикотаж и выскакивать в рассветный туман. Минус был всего один, зато огромный, – уже в половине десятого вечера я впадала в сонную одурь. Поначалу жутко переживала, как бы Фрэнклин не обиделся. Еще бы, изнуренного мужа должна встречать заботливая и любящая жена, а не дремлющее над открытой книжкой туловище. Но, поразительное дело, он одобрил мое спортивное начинание. Неужели верит в меня, пытается помочь вернуться в норму?
Подозрение крепло постепенно. Похоже, мой муж в полном восторге, что я валюсь на боковую сразу после вечерних “Новостей”. Не далее как вчера после ужина я попыталась пробудить в нем желание, но Фрэнклин испуганно принялся отлеплять мои настойчивые руки от своего торса. Ему, видите ли, не по себе, поскольку дети дома. А прежде он всегда считал хороший секс лучшим снотворным.
Случалось и так, что я вскакивала среди ночи и обнаруживала Фрэнклина спящим на диване в гостиной. Растолкав его, удостаивалась невинного взгляда и стандартной отговорки: “Хотел почитать, боялся тебя потревожить”. И это еще не худший вариант – иногда я вовсе не заставала его дома. “Не спалось, – мило улыбался он поутру. – Вот, смотался в избирательный центр, доделал кое-какие мелочи”. В такие моменты я мстительно размышляла о припрятанном телефоне частного детектива. Но мрачная решимость не успевала вызреть – вяла под натиском чувства вины.