– И все-таки ты меня не разбудил.
– Нет. – Мак осторожно вытянул из моих волос прядь и намотал на палец.
Каждый нерв моего тела напрягся в ожидании.
– Сидел на краешке кровати и смотрел, как ты спишь. Любовался и убеждал себя, что должен разбудить тебя. – Его пальцы скользнули по моей щеке, легко коснулись губ. Я поцеловала их – не раздумывая, не колеблясь. – Но разбуди я тебя, ты могла бы уйти. – Он заключил мое лицо в ладони. – А так хотелось, чтобы ты осталась. – Я закрыла глаза. Вкрадчивое прикосновение губ – к одному веку. – Хотелось проснуться рядом с тобой. – К другому... – И чтобы ты, проснувшись, увидела рядом меня.
Он уже целовал меня в губы, бережно опуская на ковер, и я растворялась в поцелуе. Обняв Мака, потянула его за собой. Его ладонь с нежной настойчивостью скользила по бедрам, забираясь все выше. Свободное платье не стесняло моих движений, не мешало открыться навстречу его ласкам.
Его умелые прикосновения становились все более требовательными. Меня отрезвил мгновенный приступ стыда – мое тело ужаснет его... Вот сейчас он с отвращением отпрянет, “вспомнив” о каком-нибудь неотложном деле. Например, что записан к стоматологу. Но нет...
Внезапно меня отвлек какой-то непонятный треск. Я открыла глаза и поразилась – Мак надорвал зубами упаковку презерватива. Никому из моих прежних партнеров и в голову не приходило позаботиться обо мне. С девятнадцати лет я исправно глотала таблетки и никогда прежде не видела, как мужчина надевает презерватив. Любопытство слегка рассеяло сладкий дурман, и краешком разума я уловила, что сейчас произойдет.
Впервые в жизни я собираюсь изменить мужу и едва могу поверить, что все это наяву. Я наблюдала за Маком как зачарованная. Он заметил это и обволок меня таким взглядом, что разом излечил от последних сомнений и ложного смущения. Легко и свободно я предложила ему свою помощь, и он с благодарностью ее принял.
Откуда только взялось идиотское убеждение, будто “резинки” губят всякую романтику сексуальных отношений? Надевая презерватив, я испытала одно из самых чистых и сильных сексуальных переживаний в своей жизни. Я нетерпеливо привлекла его к себе, но Мак медлил.
– Барбара, ты правда этого хочешь?
– Все жду приступа раскаяния, и ничего похожего. Только об одном и жалею: что это не случилось раньше, когда я была худой.
Он рассмеялся и поцеловал меня, а потом мы набросились друг на друга, как измученные жаждой путники кидаются к воде. К черту увертюру, любовные игры могут подождать. Мы оба слишком истосковались по любви и желали одного – чувствовать друг друга, соединиться, раствориться один в другом. Казалось, до сих пор я была лишь осколком, частью себя самой, но сейчас обретала целостность. Мое тело, казавшееся Фрэнклину неповоротливой бесчувственной глыбой, чутко отзывалось на каждое движение Мака, творившего с ним настоящие чудеса...