Лишь утолив голод и лениво пожевывая уже из чистой склонности к излишествам, мы начали разговор. Я сделала знак Софии, чтобы она прекратила поставлять нам лепешки.
– Как жизнь? – поинтересовался Кэмерон.
– Все прекрасно, как всегда. Фрэнклин начал борьбу за кресло сенатора.
– Да-да, слыхал. Удачи! Тебе, наверное, и присесть-то некогда?
– Не сказала бы. Вообще-то пока мне ничего и не поручали.
Ненавижу эти жалостливые интонации, но остановиться я уже не могла. Так хочется чувствовать себя нужной... или хотя бы полезной... Мак обмакнул очередную лепешку в соус.
– Миссис Аверс, а что вы делаете, пока мистер Аверс окучивает избирателей?
Я потеребила бумажную салфетку, потом стала методично отрывать от нее мелкие клочки и укладывать их кучкой перед собой. И куда только люди пристраивают руки, если не держат в них сигарету?
– Веду субботнюю колонку для Кэмерона.
– Похоже, в этом районе все поголовно пишут для “Глоб”.
– Мы сейчас встретили Франсину и Роналда, – объяснил Кэмерон.
– Мы с Кэмероном первыми поселились здесь, – усмехнулась я. – Но газетчики и впрямь норовят держаться стаями. Эванстон[5], Гайд-парк – шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на журналиста. Впрочем, я уже почти и не журналист. Так, кропаю понемногу. Кэмерон печатает мои заметки раз в неделю – помогает поддерживать себя в форме.
– Кэмерон не способен на жалость, – возразил Мак. – Надо мне самому почитать ваши работы.
– Лучше возьмите подшивку за прошлый год. Недавно умерла моя подруга, и с тех пор у меня все пошло кувырком...
Тут я осторожно глянула на главного редактора. Не мог же он не заметить, до какого убожества докатилась моя субботняя колонка? Но Кэмерон с сочувствием произнес, коснувшись моей руки:
– Очень жаль Сару-Джейн. Мне в самом деле очень жаль. Она была замечательным человеком.
В глазах защипало. Опять. Я всхлипнула и растерла слезы по щекам. От салфетки осталась кучка мельчайших бумажных хлопьев, я аккуратно подровняла ее и буркнула:
– К тому же пытаюсь бросить курить.
– Здорово, – обрадовался Кэмерон. – Говорят, это тяжелее, чем соскочить с героина.
– Вот таких слов мне не хватало. – Я поправила блузку. – Проблема в том, что вместо сигарет я налегла на еду. А разница... огромная. – И я судорожно сглотнула.
– То-то я смотрю, выглядишь колоссально, – рассмеялся Кэмерон. – Теперь понятно почему.
Глаз Мака медленно просканировал меня с ног до головы:
– Похоже, раньше вы были чересчур костлявы. Грубая лесть, но на душе потеплело. Я рассмеялась:
– Вы просто расцветили мою жизнь радужными красками.
Эх, видел бы он, как я выглядела на самом деле – в те дни, когда по праву слыла неотразимой. Но нельзя же ни с того ни с сего сорваться со стула и притащить в кухню альбом с семейными фотографиями. Нужен повод проделать все это к месту, между прочим... вот только какой?