— Однако в этих землях царит мир, — в тон ему пробормотал сэр Руперт.
— Конечно… Тут царил мир, пока шакал Саладин собирал свои силы, — проворчал Кормак. — Думаешь, что он будет сидеть спокойно, оставив Акру, Антиох и Триполи в руках христиан? Но он ждал, готовясь захватить остатки Утремера.
Сэр Руперт покачал головой, и глаза его затянуло поволокой.
— Это голая и пропитанная кровью земля. Если бы богохульство помогло, я мог бы проклясть тот день, когда я последовал на Восток за своим королем. С раннего утра я мечтаю о садах Нормандии, густых прохладных лесах, виноградниках. Последний раз я был счастлив, когда мне было лет двенадцать…
— В двенадцать, — усмехнулся Фицжоффрей, — я бегал в волчьих шкурах, а в четырнадцать я камнем и голыми руками убил трех воинов.
Сэр Руперт с любопытством посмотрел на своего друга. Отделенный от родины Кормака широком морским проливом и землями Англии, норманн мало знал о жизни далекого островка. Однако он смутно понимал, что детство Кормака было далеко не безоблачным. Ненавистный для ирландцев, презираемый норманнами, он ко всем относился с дикой ненавистью и беспощадно мстил всем и вся. Было известно, что он был верен только дому Фицджеральдов, который, как многие валийцы и норманны, перенял ирландские привычки и образ жизни.
— У тебя другой меч, чем ты носил, когда я видел тебя в последний раз.
— Мечи то и дело ломаются у меня в руках, — проговорил Кормак. — Я разрубил своим мечом три турецкие сабли, но он сломался, словно стеклянная игрушка, в той морской битве у берегов Сицилии. А этот меч я забрал у скандинавского морского короля, который устроил набег на Мюнстер. Его выковали в Норвегии. Видишь языческие руны на клинке?
Он чуть выдвинул меч из ножен, и огонь свечей заиграл на клинке, словно тот был из живой стали. Слуги стали креститься, а сэр Руперт только головой покачал.
— Ты не должен обнажать такой клинок без причины. Он сам зовет к себе кровь.
— За мной остаются кровавые следы, — проворчал Кормак. — Этот меч уже попробовал крови Фицжоффри, потому что тот норвежский король убил моего брата Шейна.
— И теперь ты носишь этот меч! — в ужасе воскликнул Руперт. — Ничего хорошего из этого не выйдет. Это злой клинок, Кормак!
— Почему нет? — нетерпеливо спросил огромный воин. — Я смыл кровь своего брата, омыв клинок в крови его убийцы. Черт побери, но этот морской король был здоровяком в чешуйчатой кольчуге. Его посеребренный шлем был слишком крепкий… Но удар топора — шлем и череп разлетелись с одного удара.
— У тебя был еще один брат, не так ли?