– Ты серьезно сейчас?
В наступившей тишине они медленно потягивали напитки, не глядя друг на друга. Харпер, чувствуя, как напряглось все ее тело, попыталась расслабить плечи.
– Если хочешь знать, – начала Эми, – он сам меня пригласил, и я подумала, что ему, возможно, есть что рассказать о деле. Но нет. Все закончилось тем, что он пытался впихнуть мне маркетинговое сопровождение для моей внештатной работы.
– Но что ты тогда у него делала на следующий день?
Эми, мгновение назад сделавшая глоток, чуть не поперхнулась.
– На следующий день? Ты что, думаешь, я провела там всю ночь?
Харпер вгляделась в ее лицо. Как же хотелось ей поверить.
– Ну, смотри, ты сказала, что не можешь поехать со мной к Виктории в дом престарелых, потому что у тебя назначено интервью. Я подумала, ну, скорее почувствовала, что ты чего-то недоговариваешь. Трубку ты не брала, на сообщение не ответила. А на следующий день я приезжаю к Трантеру – и вижу тебя у него на кухне. Я была в шоке. И сразу подумала…
– Вот это у тебя фантазия.
Теперь, произнеся все это вслух, Харпер и сама поняла, что звучат эти домыслы довольно нелепо. Эми и Патрик? И вообразить невозможно. Она почувствовала себя глупо.
– Ой, Эми, я такая идиотка. Не знаю, что и сказать…
– Он со-о-всем не в моем вкусе. – Теребя соломинку, Эми слизнула несколько кристалликов соли со своей «Маргариты».
– Тогда где же ты была? Я имею в виду, накануне вечером.
Эми опустила глаза.
– Можешь не рассказывать, – сказала Харпер. – Прости, веду себя как настоящая скотина.
Эми, сосредоточенно ковыряя пальцем краешек пробковой подставки под бокал, сказала:
– Да нет, все в порядке. Ты права, не было никакого интервью. Я вещи вывозила. Из квартиры своей бывшей.
Щеки у Харпер запылали, она приложила к лицу прохладный бокал.
Когда они прощались, Харпер придвинулась к Эми, в глазах которой плясали веселые огоньки, но в последнюю секунду запаниковала, дернулась, поцеловала ее в щеку и чуть ли не бегом выскочила из паба. Все запорола. Нет, она не будет звонить Эми, по крайней мере пару недель, пока не развеются позорные воспоминания об этом нелепом вечере. Впрочем, надежда еще оставалась, и какое-то предчувствие будущего: после той встречи Эми прислала ей сообщение – эмодзи в виде отпечатка губ, оставленного красной помадой.
На закате последнего дня, отведенного для сбора улик, Харпер стояла на берегу – на том самом месте, где несколько недель назад точно так же стояла, глядя в воду, Лорен. Харпер сделала все, что могла, для той несчастной женщины, от которой остались лишь кости. В паре метров от нее стоял черный контейнер с останками – скоро их заберут, предадут земле. Дело так и останется висеть – пока не найдутся улики, которые позволят опознать останки и объяснить, как они оказались на дне водохранилища Нью-Риверби, почему пролежали там столько лет, никем не обнаруженные. Понимая, что пришло время переходить к другим делам, Харпер все же чувствовала, что эту загадку забудет не скоро, отчасти потому, что в ее сознании она всегда будет связана с трагическим случаем Лорен Трантер.