Лорен чувствовала слабость, ярость, злость, вину. Она была готова в любую секунду ринуться в бой и одновременно с этим ощущала такую чудовищную тяжесть в груди, что, расслабься она хоть на мгновение, ее бы непременно придавило этим весом. Она чувствовала себя совершенно беспомощной и в то же время ощущала приливы непонятной энергии, искавшей выход. Неистовая физическая агрессия – вот что это такое, поняла она внезапно. Любого, кто причинит вред ее малышам, она готова была собственными руками избить до полусмерти, какая-то ее часть даже хотела этого, чесались сжатые кулаки. Ну же, выходи.
Гроза надвигалась, воздух тяжелел с каждой минутой, у Лорен разболелись глаза. Сотрудница полиции, приставленная наблюдать за ней, прижимала ладони к вискам и тяжело дышала. Атмосферное давление буквально давило на всех, точно втаптывало в землю здоровенным башмаком, усиливая напряжение и тягостное чувство, и без того невыносимое, что нужно немедленно сделать хоть что-нибудь, иначе быть беде. Полицейские изнывали от жары, одна Джо Харпер явилась одетой по погоде. Кстати, о Харпер, где ее носит, черт возьми? Испарилась куда-то, Лорен так и не успела нормально с ней поговорить. А Харпер бы все поняла, не то что эти обезьяны в форме. Уж она бы не стала запрещать матери участвовать в поисках ее собственных детей.
В воздухе что-то переменилось, духота чуть отступила. Первые крупные капли дождя разбились о бетонную дорожку, подняли пыль на засыпанной гравием парковке, застучали по крышам патрульных машин, по плоской рубероидной кровле кафе – редкие, яростные, точно плевки, и продолжали падать, пока наконец не взорвались облака и дождь не полил стеной. Лорен чувствовала, как капли снарядами врезаются в ее макушку, острыми иглами колют голые плечи, но не двинулась с места, даже когда остальные толпой ринулись мимо нее под крышу кафе.
Мокрые волосы облепили лицо, но она все стояла и смотрела на реку, изрытую дождем, побуревшую, потихоньку выходящую из берегов.
– Зайдите внутрь, миссис Трантер, замерзнете же, – сказал у нее за спиной кто-то из полицейских. Она притворилась, что не слышит. Ей нравилось мерзнуть – хоть какая-то перемена, хоть какое-то наказание, пусть и несерьезное. Физический дискомфорт отвлекал от парализующего ужаса и нарастающей паники.
В небе вспыхнула первая молния, заставив Лорен подпрыгнуть от неожиданности, и в ту же секунду машина Патрика – дворники бешено мечутся по лобовому стеклу – заехала на парковку на противоположном берегу реки. Следом грянул гром – внезапный и оглушительный, точно взрыв.