Сергеев почувствовал на лице теплую мягкую ладонь, вздрогнул. Павлова, перегнувшись через стол, взлохматив ему волосы, спросила:
— Вы не боитесь вечером пить кофе?
— Да нет, — ответил он, удивленно посмотрел на пустой стол. В бокале пузырился боржом, и Сергеев выпил, оглянулся. В зале, кроме них, никого не было, с некоторых столов уже сняли скатерти. — Наверно, уже не дадут, — сказал Сергеев и собрался идти на кухню, но актриса его остановила:
— Я уже заказала, Сергеев. Вы меня извините, я попросила двести граммов коньяку, — и торопливо добавила: — У меня есть пять рублей.
— Это прекрасно, Таня. — Сергеев никак не мог вернуться, он напрочь забыл об этой женщине и сейчас, взглянув ей в лицо, снова подумал, что она чертовски красива.
Официантка принесла коньяк и кофе и как-то странно посмотрела на Сергеева, будто подозревая, что он может сбежать, не заплатив.
— Приговор, пожалуйста, — сказал он и тут же поправился: — Получите с меня.
Официантка протянула заготовленный счет, Павлова потянулась к сумке, Сергеев, быстро расплатившись, сказал:
— Я не забываю должников и очень скоро начну начислять проценты.
В машине они закурили. Сергеев очень хотел покататься и, так как Павлова не назвала адрес, свернул направо, помчал по своему излюбленному маршруту. Привычно гудел мотор, крутилось Садовое кольцо, в машине сидела женщина, прикрыв глаза, она держала на коленях Микки-Мауса. Держала аккуратно, боясь сделать ему больно. Сергеев оценил заботу о любимой игрушке и вел машину мягко, плавно объезжая железные крышки канализационных люков. Иногда Павлова стряхивала с сигареты пепел, и тогда при следующей затяжке огонек высвечивал ее лицо, длинные вздрагивающие ресницы и под ними чуть поблескивающие щелки глаз. Сергеев старался не поворачиваться в ее сторону, почему-то он был уверен, что женщине хочется побыть одной. Трубка, конечно, погасла, хотелось курить, но надо было доставать спички, двигаться, шуметь, и он просто сосал твердый горьковатый мундштук.
Так они ехали долго, пошли было второй круг, но Павлова выпрямилась, приклеила Микки-Мауса на место, назвала адрес. Оказалось, что она живет рядом с театром и «Пекином». Сергеев, развернувшись, моментально доставил ее к дому.
— Спасибо, Сергеев, — сказала актриса, не двигаясь с места.
Он подумал, что надо бы выйти, открыть ей дверь, но не двинулся, грыз трубку, молчал.
— Зовите меня всегда по фамилии, — почему-то сказал он. — Меня все зовут по фамилии.
— Хорошо, Сергеев. У меня есть друг, которого я тоже всегда зову по фамилии.
Он понял, что друг — Зверев, воспоминание об этом человеке сразу опустило на землю. Сергеев вышел, открыв дверцу, помог актрисе выйти.