MCT), подробнее об этом я расскажу в следующей главе. Я люблю его работу и предлагаю MCT как достойный набор методов для изучения. База поддержки MCT существует и развивается. См.: Wells, A. (2011).
Metacognitive therapy for anxiety and depression. New York: Guilford Press.
не менее важно расширить свое внимание: Данный подход был разработан Лесом Фехми. Никогда не встречавшись с Лесом лично, именно из-за него я стал психологом. Дело обстояло так: я получил скверное письмо от заведующего кафедрой в Лойоле-Мэримаунте, покойного отца Чиклича. Я был одним из первых хиппи в кампусе, и это не радовало доброго отца Чиклича. Неизвестный мне, он написал в рекомендательном письме для поступления в аспирантуру, что я наркоман (кстати, я им не был… я был обычным хиппи). Естественно, я никуда не поступил. После двух лет попыток я решил попробовать в последний раз. Друг моего брата попросил нового преподавателя в Государственном университете штата Нью-Йорк в Стоуни-Брук (куда я подавал документы на обучение в аспирантуре) заглянуть в мое досье, что он любезно сделал, после чего сообщил о наличии плохой рекомендации. В третий раз я не просил у отца Чиклича рекомендательного письма и поступил на несколько образовательных программ аспирантуры. Наконец-то можно было начать обучение. Имя психолога из Стоуни-Брук, который оказал мне эту услугу? Наверняка вы уже догадались: Лес Фехми. Несколько лет назад я написал ему благодарственное письмо. Он не помнил того случая, но именно он изменил мою жизнь. Подумайте об этом: незначительные для вас добрые поступки, которые вы делаете сегодня, могут сильно изменить жизнь людей, и вы даже никогда не узнаете о том! Это же круто, правда?
босс сказал мне, что я никогда ничего не достигну: Такое и вправду было – со мной! В середине 1980-х покойный Гилберт Готлиб (блестящий человек, проделавший фундаментальную работу по эволюции и раннему опыту) сказал мне это. Он оценил широту моих интересов и прямо сказал, что я дилетант. Было очень больно, но курса я не сменил. Честно говоря, оглядываясь назад, хочу сказать, что я был не подарок… и интересы мои были чрезвычайно обширны. Как это ни парадоксально, но, будь это по-другому, я никогда бы не достиг многого, потому что именно широта взгляда в конечном итоге связала между собой все мои знания и доводы и помогла в создании контекстуальной поведенческой науки. После того разговора я недолго оставался в Университете Северной Каролины в Гринсборо. Аарон Браунштейн умер, и я втайне (и несколько несправедливо) обвинял в этом и Готлиба, потому что примерно так же он поступил и с Аароном, введя его в ужасный стресс. Через год я уехал в Университет Невады в Рино, где с тех пор и обитаю. Интересно, что работа Готлиба отчасти легла в основу моего мышления. Я пишу это примечание, а у меня в портфеле лежит его книга! Жаль, что я не могу еще раз поговорить с ним, просто чтобы узнать его мнение. Понимаю, что тогда он видел во мне лишь сумасшедшего молодого человека, из которого, по его мнению, никогда ничего путного не выйдет.