– Нет, Коннор!
– Кейт, – упрекает Саймон. – Не вмешивайся, дорогая. Мужчины разговаривают.
Его ухмылка немного тускнеет, когда он видит выражение моего лица. Или, может быть, дело в моем дрожащем пальце на спусковом крючке, потому что часть меня хочет нажать на курок прямо сейчас, независимо от последствий.
– Конвелл, мы держим ее под дулом пистолета для того, чтобы заставить ее опустить это проклятое оружие. – Конвелл сильнее вдавливает мне в спину свой пистолет, и как только я подчиняюсь, Саймон продолжает: – Но прежде, чем мы начнем какие-то переговоры, Кейт должна пододвинуть ко мне поднос, лежащий у нее на коленях.
– Нет, – говорит Конвелл. – Я, наверное, подержу его у себя, пока мы не поговорим с братом Киром.
Стравить этих двоих друг против друга кажется нашей единственной надеждой на данный момент.
– Он мертв, – говорю я. – Саймон убил его. Перерезал ему глотку и бросил в ванну в Истеро.
– Верно, – соглашается Саймон. – Он отказывался прислушиваться к голосу разума. Верно только то, что скажет Сол, и ничего больше. Ты же сам это видел, Патрик. Я, кажется, помню, как однажды он заставил тебя отказаться от чего-то… от кого-то, просто чтобы доказать свою верность.
Конвелл уже давно на пределе, но сейчас мне кажется, что он сорвется.
Саймон сочувственно улыбается Конвеллу:
– Но мы с тобой, дружище, мы теперь заодно. Нам обоим нужны эти флаконы, потому что я почти уверен, что толчок, который мы только что почувствовали, означает, что Даша-путешественница стерла все, что ты сделал во время ваших недавних поездок.
– Какой еще толчок? Единственный толчок, который я почувствовал, был от твоего оружия.
А потом я замечаю синюю вспышку в нескольких сантиметрах от Коннора. Я выдохнула воздух, который так долго сдерживала… а потом я снова напрягаюсь. Это Пруденс.
Да, она ненавидит Саймона, но на нее можно положиться с таким же успехом, как на мостик из папиросной бумаги. Я не могу представить себе ни одного сценария, при котором ее присутствие в этой комнате улучшило бы ситуацию. Она даже не вооружена. Выражение лица Коннора говорит мне, что он думает о том же.
Пруденс переводит взгляд с Коннора на Саймона, потом туда, где я прижата к Конвеллу, а потом обратно через комнату. И после она разражается смехом, поднося одну руку к лицу.
– Боже мой! И любовничек там, в дверях. Похож на куклу Кена, попавшего в боевик.
Она явно слетела с катушек, потому что проходит добрых десять секунд, прежде чем она успевает перевести дыхание и заговорить. Когда она наконец приходит в себя, то смотрит на Конвелла и печально качает головой: