— Я готов. Возьми меня с собой.
Хронвек не ответил — только кивнул, и изгнанник тотчас же провалился в неверный туман Плана Пути.
***
Макс проснулся и сел на кровати. Его окружала стальная решетка, а это означало, что кошмарный сон, от которого он очнулся, был порожден не уставшим мозгом, а вчерашними событиями.
Тридцать четвертого заперла в этой башне черная женщина с силой львицы. Она не оставила ему шанса — плавно покачивая бедрами и хищно улыбаясь, бестия затащила его в клетку и бросила, не сказав ни слова. Сначала он сидел, тупо уставившись в стену и вспоминая огромное красное чудище с рогами, кожу которого покрывали белые шипы. Оно говорило с этим человеком, Хронвеком, в которого превратился старый немецкий полицейский. Высокие стены, зубчатые вершины башен — все это было абсолютно неуместно и необъяснимо. Едва Максу удалось немного успокоиться, он достал из ремня тонкую отмычку и принялся ковыряться в замке двери своей темницы, который оказался просто варварским — его механизм был сработан из настолько громоздких деталей, что стальной щуп просто не мог их приподнять. Тут подошел бы скорее нож или отвертка, но ни того, ни другого у игрока не было. Он сел обратно на койку, вздохнул и только начал принимать то, что успел увидеть с утра, как часть стены в его камере шевельнулась, превратившись в крохотную дверку, которая распахнулась, открывая освещенный проход. Из нее вышли двое малышей ростом с пекинеса — они тащили в руках пачку стальных стержней, пошатываясь под их тяжестью. Переругиваясь тонкими голосами, нуглы прошествовали через его тюрьму, беспрепятственно пройдя между прутьев клетки. Свалив свой груз у противоположной стены, они столь же невозмутимо вернулись туда, откуда пришли. Дверка закрылась, стена снова стала ровной. Макс понял, что сидит, схватившись за голову и открыв рот. Он встал, вцепился в решетку обеими руками и уперся в нее лбом. Так он простоял довольно долго, пока не понял, что стало темно. Тогда Тридцать четвертый лег на кровать, закрыл глаза и заснул, и ему снились драконы, изрыгающие пламя с вершин башен готического замка, а потом один из них сорвался вниз, расправил крылья и спикировал на игрока.
Утреннее солнце, заглянув в бойницу, окрасило ярким светом тонкую полосу на каменном полу. В луче сновали пылинки и, глядя на них, Макс улыбнулся. В конце концов, он ещё жив, хоть и тронулся слегка умом. В камере было чисто, белье было отменного качества, никто не пытается его убить. Только игрок подумал о еде, как дверь на лестницу открылась, и в тюрьму вошёл Бремер — в руках у него была корзина. Помещение наполнил запах свежего хлеба и сыра, и у Макса заурчало в животе. Немец поставил свою ношу на пол, достал со дна связку гигантских кованых ключей и принялся греметь ими, выбирая нужный. Отперев, наконец, дверь клетки, он распахнул ее и сказал: