И действительно провалился в кататонию.
– Жопа, – прокомментировал Пшик, переползая к Боди, который будто бы посмеивался над неизвестной шуткой, пока у него на груди пузырилась кровь. – Мистер Ирвин, ну пожалуйста, планы – это вообще не мое. Столько раз доказывал.
– Прости, малец, – сказал Боди. – Я тут еле за мир живых цепляюсь. Если что-то скажет, может, запомню.
Пшику вдруг показалось, что облепившая его грязь пришла в движение, превратилась в крошечных существ, и они задумчиво пережевывают кожу. На кону стояли жизни, которые нужно спасти, и трупы, которые придется объяснять. Все умирали, и Пшик должен был это как-то исправить – и все без мобильного.
– Все умирают, мистер Ирвин, – в отчаянии произнес он.
И тут у Боди случился проблеск интеллекта.
– Никто не умирает, Пшик, кроме меня, наверное. И судя по звукам, помощь уже в пути.
Пшик задумался. Никто не умирает. Срочная помощь нужна только Боди, а вой сирен на воде предвещал, что кавалерия уже несется вверх по течению. После кипеша в Новом Орлеане сюда летела, наверное, целая флотилия законников, защелкивая на себе кевларовые жилеты.
– Ладно, – заключил мальчишка. – Ладно, кажется, есть идея. Безумная, но не настолько, как правда.
И он рассказал Боди свой план.
– Агась, – согласился Ирвин. – Прям-таки самая большая куча…
И он присоединился к остальным двоим в беспамятстве, и Пшику осталось только понадеяться, что шеф собирался сказать что-то вроде «прямо-таки самая большая куча гениальности из всех, что я слышал».
Что вполне расхожая фраза, верно?
А если нет, то у Пшика не оставалось ни выбора, ни помощи, ни мыслей получше, так что тут или пора действовать, или пора ждать копов.
«Как бы поступил Верн?» – спросил Пшик себя.
Ответить было легко. Верн бы малость посквернословил, почесал пятую точку и взялся действовать.
Ну, что ж.
– Итить-колотить, – выдал Пшик, почесывая вымокшую задницу джинсов, а потом подхватил свою матушку под руки и потащил к пироге.