Переброска шпионов по воздуху в летных частях воюющих держав стала обычным делом. Многочисленные усовершенствования облегчили положение и пассажиров, и летчика. Самолет приземлялся по возможности неподалеку от местожительства агента-резидента, который разводил в своем камине яркий огонь, видный только с самолета, пролетавшего прямо над домом. Огонь разводили лишь в том случае, если агент убеждался, что приземление безопасно. Сигнал также помогал летчику, когда тот прилетал, чтобы забрать шпиона обратно. Если агент почему-либо не был готов к условленному часу, сигналы агента-резидента избавляли летчика от опасной и напрасной посадки.
Опасности судебного разбирательства
Положение летчика, взятого в плен вместе со шпионом или непосредственно после высадки шпиона на вражеской территории и преданного затем военному суду, в юридическом отношении оставалось неопределенным. В Гаагских конвенциях вообще не содержалось указаний, относящихся к такого рода шпионажу авиаторов воюющих армий. Более того, в некоторых местах законам войны не уделялось должного внимания.
Вскоре из курьезного злоключения двух летчиков — американца Баха, служившего во французском летном корпусе, и сержанта Манго — был создан прецедент. Каждому из этих авиаторов удалось высадить своего агента, но у обоих при обратном взлете произошла авария. Они попытались пробраться до какой-нибудь нейтральной границы, но поскольку не имели возможности переодеться, то после обнаружения сломанных самолетов были выслежены и взяты в плен. Затем обоих отвезли в Ланс и предали суду по обвинению в шпионаже. Этим злополучным летчикам выпала на долю незавидная участь поспособствовать установлению международного прецедента. Но неунывающий Джимми Бах оказался авантюристом со средствами; он мог позволить себе роскошь пригласить известного адвоката, который прибыл из Берлина, чтобы защищать его вместе с товарищем-французом. На первом судебном заседании, состоявшемся 20 октября 1915 года, судьи не пришли ни к какому решению; второе заседание, состоявшееся 30-го, кончилось тем, что обвинение в шпионаже с обоих подсудимых было снято. Бах и Манго, как военнопленные, провели три безотрадных года в плену в Нюрнберге.
Союзники получили большее преимущество в использовании летчиков для шпионажа и поэтому разработали особые приемы, несмотря на откровенное отвращение авиаторов к подобной миссии. Посылаемые со специальным заданием, они стали надевать военную форму поверх штатского платья. Приземлившись, такой агент прятал мундир и к своим шпионским обязанностям приступал в штатском. Но в ту ночь, когда летчик должен был, согласно расчетам, явиться за шпионом, последний снова надевал военную форму, которая должна была в случае поимки избавить их обоих от военного суда.