Фрейлейн Шрагмюллер не была замечена ни в чем таком, что могло бы ее опорочить. Несомненно, ничего подобного не содержалось в отчетах о ней, когда она получила приказ вернуться в штаб. Юная леди не проявила даже малейших признаков легкомыслия, так что можно было не опасаться, что из нее получится потенциальная шпионка-соблазнительница.
— Вы, кажется, осваиваете трудный предмет с отрадной быстротой, — отметил ее шеф. — Вся подготовка гражданских кандидатов к военной службе в военное время в основном осуществляется с помощью того, что ученые называют «методом проб и ошибок». Но для нас любая ошибка может оказаться фатальной. Мы сочли важным узнать, что такая высокообразованная личность с проницательным интеллектом может вынести из нашей системы обучения. Теперь вы подготовлены к действительной службе. Но мы не пошлем вас в Англию, Францию или даже нейтральную страну. Такие способности, как у вас, не стоит подвергать опасности — разве что в самых важных чрезвычайных ситуациях.
— А до этого, господин обер-лейтенант?
— Оставайтесь в Антверпене, — ответил он. Затем, заметив ее огорчение, добавил: — Там вы будете преподавать и сможете рассчитывать на повышение. Мы решили создать там нашу главную разведшколу, где в составе преподавателей будут только лучшие агенты и офицеры разведки.
До войны из всех резидентур германской секретной службы самым ценным считалось отделение в Брюсселе, находившееся в умелых руках Рихарда Юрса. Его преемники, вроде Петера Тейзена, старались ему подражать; но после завоевания Бельгии Брюссель стал всего лишь столицей одной из провинций Германской империи; поэтому и было признано необходимым перенести шпионский центр в другое место. Самое эффективное учреждение секретной службы должно было быть создано и задействовано на работу в Великобритании, во французских портах Ла-Манша, а также в нейтральной Голландии, где могли прочно обосноваться агенты вражеской разведки.
Выбор пал на Антверпен, поскольку для подготовки нужных кадров этот город предоставлял особые преимущества. Для своей новой разведшколы немцы выбрали прекрасный старый особняк в центре одного из лучших жилых кварталов города, на улице Пепиньер, 10. Дом был удобен еще и тем, что имел боковой выход на соседнюю улицу, Гармони, 33. Снаряд, выпущенный на второй день осады, пробил угол здания, оставив шрам — символ жестокого порабощения города.
Когда Эльзбет Шрагмюллер прибыла к месту своей новой службы, дом этот уже пользовался дурной славой. Бельгийцы, которым случалось здесь проходить, редко останавливались, чтобы на него взглянуть. Они благоразумно предпочитали прятать свое любопытство от врага, который так хорошо скрывал от них свой шпионский инкубатор. Стоявшие на посту жандармы резко окликали каждого, кто норовил задержаться у входа в дом под номером 10 или 33.