Когда под конец ее стали допрашивать о ее пребывании в Мадриде и о тех 15 тысячах песет, которые она должна была получить в Париже по приказу немецкой разведки, она прибегла к старой отговорке: она была любовницей атташе в Испании, который руководил германским шпионажем — и этот офицер заложил в бюджет свои любовные долги вместе с государственными расходами на шпионаж.
Французская контрразведка ухитрилась внедрить своего агента, Марту Ришер, в германскую сеть точно для такой же роли. Будучи настоящей патриоткой, которая лишь притворялась куртизанкой — что для Маты Хари являлось профессией, — она переводила свои песеты в Париж, чтобы помочь скупым ассигнованиям, предоставленным ее шефом Ладу. Никаким другим способом она не могла бы завоевать доверие врага. А Мата Хари, наоборот, притворялась шпионкой, чтобы получить огромные деньги за свою любовь.
Получала ли она денежные подарки как знаменитая куртизанка или жалованье как высоко ценимая шпионка — в обоих случаях деньги ей посылались на имя Н-21. Этот номер значился в перехваченном французами списке германских шпионов!
— Это то, кем вы являетесь.
— Но это неправда. Говорю вам, это плата за мои ночи любви. Поверьте мне, джентльмены!
Позже, когда немного пришла в себя, Мата Хари сделала свое последнее заявление:
— Учтите, пожалуйста, что я не француженка, и я имею права вступать в любые отношения, какие захочу. Война не достаточная причина, чтобы я перестала быть космополитом. Я из нейтральной страны, но мои симпатии на стороне Франции. Если вас это не устраивает, поступайте как знаете!
Показания свидетелей носили драматический и одновременно трогательный характер. Мата Хари позволили слушать все, что приводило в своих доводах обвинение. В ее пользу оказывали сильнейшее давление на суд влиятельные частные лица; но Франция в то время еще находилась под впечатлением агитации пораженцев и волнений на фронте, а также казни главных бунтовщиков. Шпионы и другие подрывные агенты в Республике не могли рассчитывать на снисхождение.
В иной обстановке Мата Хари отделалась бы тюремным заключением, потому что ни один осужденный не удостоился таких влиятельных заступников. Президент Пуанкаре отказался помиловать ее или смягчить вынесенный ей приговор. В Гааге премьер-министр ван ден Линден умолял королеву подписать обращение в ее пользу, но эта леди, наслышанная о любовных похождениях Маты Хари и ее эротических танцах нагишом, твердо отказалась подписывать петицию премьер-министра.
Утром 15 октября Мата Хари, как обычно, поднялась с постели и мужественно оделась сама. Она отказалась сказаться беременной, чтобы по французским законам ей отложили казнь. Тюремный врач подал ей рюмку коньяку; она выглядела более спокойной, чем монахиня, которая ее посетила. В этот последний момент она снова обрела стойкое мужество.