Развернул он ко мне планшет, нарисовал на экране линию. Два отрезка, с концов, отсек. Это, говорит, старики и дети. Их они не рассматривают. Они выбрали самую большую возрастную категорию. Старше двадцати, с чем-то там, лет и месяцев, и моложе шестидесяти, с чем-то там, лет и месяцев. У них все точно. Вот эта категория. Середину обводит.
Из нее выбрали самый большой социальный слой. Обводит, поменьше кружок.
Самое типичное образование. Обводит, еще поменьше.
Самый распространенный уровень дохода.
Здоровья.
Семейного положения… И так далее, понял? Не знаю, что еще учитывали. Но, в итоге, отобрали ровно тысячу.
Ты — не Избранный. Ты — большинство! Твои желания и чувства — усредненные чувства цивилизации. По тебе сделают оценку всего человечества. Так что, давай — напрягись и отвечай.
Вспомни самое счастливое мгновение твоей жизни. Быстро! Они сейчас всю планету вот так «подвесили». Ресурсов, объяснили, это дело много жрет. У нас с тобой — двадцать восемь минут. Из которых шестнадцать — уже прошло.
Вот тут я понял, для чего он все на часы поглядывает.
А у самого в башке крутится — «большинство»!
Ну… Так и есть, наверное.
Школу худо-бедно закончил, в универ баллов не добрал. Служить загремел — благо, хоть не в горячую точку.
С работой, по молодости, дергался, потом забил.
Как-то работаю, что-то платят. Перед друзьями-родственниками не стыдно — и то хлеб. Другие хуже живут…
Блин! Другие — хуже! А другие «другие» — лучше. И я, выходит, как раз та самая середина. Большинство…
Фээсбэшник этот, или кто он там, по планшету больше не елозил. Просто в ухо мне съездил. И прошипел:
— Про Брюса Уиллиса потом мечтать будешь! Если доживешь. Вспоминай давай. Тринадцать минут!
«Вспоминай!» Как будто, каждый день вот так приходится…
Ну… Детство, что ли, вспомнить?
* * *
Качели. Гигантские шаги у бабки в деревне. Брату — девять лет, мне — пять. Он впервые взял меня с собой. Доска на веревках вздымается, высоко над землей.
Полет. Восторг. Я — бог! Я — все могу!
Брат орет какую-то песню, а я просто ору. От счастья…
— Стоп. Не то.
Я так и подпрыгнул.
— А ты видишь, что ли?!
— Вижу; паршиво, правда. Но тут возраст высветился — пять лет, два месяца. И красный цвет загорелся — не то. Детские воспоминания у них не считаются, предупредили. В детстве, мол, все по-другому. Пятерку получил — счастлив, гулять отпустили — счастлив… Не то. Дальше думай.
Так. Ну, если детские нельзя… И школьные дискотеки — первые поцелуи, тоже?.. Блин, что вспоминать-то? Когда во взрослом возрасте положено чувствовать себя счастливым?