С неохотой сняв брюки, Тэйни натянула комплект белья, что подобрала для неё графиня Оленина… С видимым подозрением рассматривая себя в зеркале, она недовольно морщилась. Шёлковые панталончики, украшенные нежными розочками и ленточками явно не поднимали ей настроение. Пытаясь устроить свою грудь в мягкое ложе полупрозрачного лифа, путаясь в многочисленных тесемочках и крючочках, она с отчаянием бормотала:
— Духи говорят — будут сильные и крепкие дети. Духи говорят, это воин, которому должна покориться дочь гордого народа… Тэйни будет терпеть!..
И она свирепо глянула на Светлану, потом на портниху, посеревшую от усталости и непреклонно заявила, указав на брюки:
— Но вот это — мое!
Покинув подвалы Тайной канцелярии, я с наслаждением вдохнул свежего, морозного воздуха. После душной атмосферы, царящей в чертогах князя Скуратова, уличный воздух, даже изрядно сдобренный запахом дровяного дыма от топящихся каминов, показался мне нектаром и амброзией богов. Садиться в экипаж, своей теснотой напоминавший только что покинутую камеру, не хотелось совершенно. Приказав подвести моего коня, я вскочил в седло и пустил его неспешной рысью в направлении дворца. Предавшись мрачным раздумьям, я практически совсем отпустил поводья, предоставив умному животному самому следовать по знакомому пути. Краем уха я слышал негромкие распоряжения начальника охраны, звук копыт конного сопровождения, что держалось на почтительном расстоянии, но, тем не менее, не выпуская меня из вида…
Внезапно где-то под брюхом моего скакуна сверкнула ослепительная вспышка, раздался высокий, воющий звук, я ощутил всем телом, как содрогнулся магический эфир вокруг меня. Испуганно всхрапнув, мой конь взвился на дыбы, неистово суча копытами. От неожиданности я чуть не сверзился на мостовую, но в последний момент судорожно вцепился в гриву, пытаясь своим весом заставить животное опуститься. Едва передние ноги жеребца коснулись твёрдой опоры, он, подстегнутый страхом от взрыва и истошными криками моей охраны, пустился вскачь, не реагируя на мои слабые попытки как-то остановить его. С трудом удерживаясь в седле, я лихорадочно перебирал в голове смутные воспоминания об уроках верховой езды, что были обязательной частью обучения во времена проживания Алексея в кубанском поместье. Тогда я бывал в его сознании урывками, поэтому, садясь на коня, больше надеялся на память тела… Не зря же говорят, что единожды научившись кататься на велосипеде, забыть этот навык невозможно. Хотелось бы верить, что это касается и лошадей…